На остановке пассажир усталый
Достанет из отсека свой багаж…
Ведь от вещей зависит очень мало,
Они в дороге только антураж.
***
Метро
Всё привычно чарует глаз,
И душой лепоту приемля,
Я всё так же, как в первый раз,
Чуть волнуясь иду под землю.
Целый город спешит в метро,
Озабоченный, как и прежде.
Поглощает его нутро
Местных жителей и приезжих.
Вход раскрыт, как у зверя пасть,
Всё залито холодным светом.
Тут же главное – не упасть,
Не споткнуться у турникета.
Лёгкий смог у дверей повис,
Напирает толпа упрямо.
И ползёт эскалатор вниз,
Опуская всех грешных в яму.
Шум перрона, да рельсов звон,
На скамейки привычно сели.
И уносит меня вагон,
Громыхнув, в черноту тоннелей.
Кто-то с книгой в углу притих,
Кто с "мобилой" ведёт беседу.
Вот и я, среди прочих их
Через город огромный еду....
Как продумано всё хитро;
Белый свод и гремящий поезд…
Под землёй в глубине метро
Обживается мегаполис.
***
Шла гроза
Светило солнце в три карата,
А мы в тени у камышей
Рыбачили на пару с БРАТОМ,
Чтоб на уху поймать ершей.
Шуршали листьями полёвки,
В воде дремали поплавки…
Мы в ожидании поклёвки.
Расположились у реки.
На удочку пичужка села,
Природный мир клонило в сон.
Мы наливали то и дело, -
Лук с хлебом – лучший закусон.
Ершей, скажу вам откровенно,
Мы растеряли по пути…
Был самогон настоян с ХРЕНОМ -
Нежнее пряность не найти.
Не то, что были шибко пьяны,
Да что нам будет с литров двух?
А ароматом нежным пряным
Спиртной перебивали дух.
Над домом вечер напряжённый
Хоть самогон был, как слеза…
Встречали молча наши жёны,
Сгущались тучи… Шла гроза…
***
Когда супруга на диете
Нет большей глупости на свете;
Однажды это понял я:
Когда супруга на диете,
Порой страдает вся семья.
Оставил все свои замашки
На ветчину и бутерброд.
Она с утра мне ложку кашки,
А та уже не лезет в рот.
В тоске мечтаю: Хоть немножко,
Глотая подступивший ком,
Сейчас нажарить бы картошки,
К ней шматик сала с чесночком…
И вот однажды торт с ванилью
Я ей отчаянно принёс…
Она смотрела так умильно
Что даже мой чесался нос…
А после, нежность излучая
На всю такую вкусноту…
Тот жест был странен и отчаян -
Достался мой кусок коту.
И со стола в порыве смелом
Был в холодильник спрятан торт…
Она его потом доела,
Всю ночь куски пихала в рот.
И я, штаны стянувши туго,
Дал волю страсти и уму:
Придёт диетчица – подруга,
С обеих эту блажь сниму…
***
Сестре
Нам жизни отвели такую малость,
Мгновение – и ты уже старик…
И никому пока не удавалось
Остановить, замедлить этот миг.
И с удивленьем смотрим мы нередко,
Как быстро исчезают наши дни.
Подходит время – мы уходим к предкам,
И где уже достаточно родни.
Совсем недавно, нет ещё полвека,
Мы собирались в праздник за столом.
На всю округу, нет, не дискотека -
Соседи знали – это мы поём.
Давно ушли родители и братья,
И на могилах их растут цветы.
Но душат слёзы. Что теперь скрывать то,
За ними вслед теперь уходишь ты.
Я помню: Очень часто так бывало,
Что в этой вечной жизненной борьбе
Ты о других всё время хлопотала,
Отчасти забывая о себе.
А время то промчалось без возврата,
Как пепел отгоревшего костра: -
Четыре сорванца – четыре брата,
И ты, как мама – старшая сестра.
Ты никогда не опускала руки; -
Росли в заботе дети – малыши.
А вслед за ними правнуки и внуки,
На всех хватало чистоты души.
И за советом обращался каждый,
Со всеми нами ты была нежна.
С соседкой познакомила однажды-
Она уж много лет моя жена.
Не надо говорить, что время лечит,
Оно лишь притупляет эту боль.
На небе будут позже наши встречи,
Но на земле нас больше не неволь.
Прости нас всех за наши прегрешенья,
И вечной жизни нам не обещай…
Ведь это неба высшее решенье,
Покойся с миром, Нина… И прощай…
***
Поздно пить "Боржоми"
Кто сказал вам, что время лечит -
В этом, сударь вы не правы: -
О себе заявила печень
После сердца и головы.
Не навел я порядок в доме
И закончил не все дела…
– Поздно, батенька, пить "Боржоми",
Если печень уже сгнила.