Если же бы вы были в этот момент на месте Илоны, то явно ужаснулись бы от увиденного и не поверили бы в ввышесказанное мною.
В то время, когда Настя испытывала самый интенсивный кайф в своей жизни, её тело с треском твердело и покрывалось древесной корой. Кожа темнела, а сосуды лопались один за другим. Багровая кровь сразу же впитывалась в кору, которой она была покрыта и пропадали в ней. Ноги отяжелели и вросли в землю, подобно корням.
Видя всё это, Илона не просто не ужасалась, а напротив — улыбалась во весь рот.
В завершение, белый утенок превратился в комок света, вырвался из Настиной руки и лихорадочно забегал по всему её тело.
— Настенька? — спросила её Илона, — Если ты меня слышишь, дай мне знак.
Изваяние юной особы слегка улыбнулось и едва заметно кивнуло, издав при этом легкий треск.
— Дорогая моя, — нежно произнесла Илона, — ты спасла этот лес и, возможно, большую часть человечества. Я безмерно тебе благодарна! Мое дело на этом окончено и, надеюсь, дело леса тоже. Слова мои для тебя теперь покажутся нелепым сотрясанием воздуха по сравнению с теми тайнами, которые тебе откроются! Мне так приятно, что я наконец-то тебя встретила…
Женщина подошла к одеревеневшей Насте и нежно поцеловала её в голову.
— Я знаю, тебе сейчас очень хорошо, девочка моя…
Что же чувствовала Анастасия в эти моменты? Если можно было бы со стропроцентной уверенностью описать такие понятия как Счастье и Любовь, то, скорее всего, она сейчас находилась во всём этом. Она была в лесу и в то же время ее тело находилось повсюду. Понятие жизнь и смерть слились воедино и рассыпались на мелкие осколки, как небрежно выкинутый кем-то никому более не нужный миф.
Вскоре, лес, в котором обосновалось её физическое тело, самоликвидировался и перестал существовать как в реальности, так и в памяти жителей деревни Прытково, но Насте до этого не было никакого дела. Она заботилась о тех, кто остался на земле, в частности и о своих вышеупомянутых друзьях, подарив им частичку своего света. Света, которым она сама стала.
16. ЭПИЛОГ
Дед Пихто находился в раздумиях. Он сидел на пеньке ночного леса, окутываемого звучным пением цикад и смотрел на какой-то клочок пергамента. Его удивляло, что он сохранился после стольких сотен лет. Его древесный лоб с треском нахмурился. Лишь ему одному было ведомо то, что происходило в это время в в коре его головного мозга. На пергаменте на древне-русском языке корявым почерком смолой было написано его собственное стихотворение:
Я стою на холодной земле.
Тело твердеет и обрастает корой.
Прямые упругие ноги уже вросли в землю,
Подарив ней новые корни.
Таз и живот одеревенели сразу,
Как только внутренности переварили сами себя.
Грудная клеть обхватила легкие,
Они спустились как воздушный шар.
Руки мои потянулись к небу.
Оно с хрустом превратила их в ветви.
На пальцах так больно распукаются почки,
А на ярко-зеленых листях ни следа моей крови…
Я стою, привыкая к субстанции.
Они говорят что я должен только дарить.
Вот уже они ведут новую жертву.
Он тоже хотел её погубить…
(Ноябрь 2022 — Апрель 2024)