Есть, правда, один момент, который обойти в этой книге невозможно. Речь идет о довольно распространенном убеждении как на Западе, так и у нас, что именно Андропов является идейным и политическим предтечей Владимира Путина.
Поскольку Владимир Владимирович, в отличие от Юрия Владимировича, вполне здоров и, кажется, намерен остаться с нами надолго, с этой версией стоит разобраться подробнее.
Если говорить о биографической схожести этих фигур, то их всего две: оба сумели подняться до вершины властной пирамиды с самых низов и оба длительное время принадлежали к службе государственной безопасности. Ни в первом, ни во втором факте ничего дурного не вижу. Просто надо отдавать себе отчет, какие плюсы и минусы здесь возможны.
Подъем наверх из низов как плюс несет в себе знание реальной жизни, свидетельствует о незаурядном уме, твердом характере и, конечно, везучести, что далеко не лишнее качество для лидера. Теперь о минусах. Слишком стремительный подъем может вызвать "кессонную болезнь" самоуверенности, что при невысоком уровне образованности дает самые плачевные результаты. Наконец, каждая такая карьера — это преодоление сложнейшей полосы препятствий, так что ожидать на финише появления стерильно чистого лидера — пустая иллюзия.
Под этим углом и стоит проводить сравнительный анализ фигур Андропова и Путина.
Легенд об интеллигентности Андропова много, но фактами они подкреплены слабо. Читал о том, как замечательно Юрий Владимирович владел английским языком. Но читал и свидетельство личного преподавателя генсека, который рассказывал о том, как тяжело давался его высокопоставленному ученику иностранный язык, хотя он честно старался преодолеть все лингвистические ухабы. Конечно, очень многое трудолюбивый Юрий Владимирович наверстал за счет самостоятельной подготовки, но систематического и уж тем более высшего образования у него не было. А без этого оторваться от догм, прописанных в трудах основоположников марксизма-ленинизма, очень сложно.
Путин на звание интеллигента, насколько мне помнится, нигде вслух не претендовал, хотя у Владимира Владимировича, в отличие от Андропова, солидное юридическое образование. Да и диссертацию позже он защитил на вполне серьезную экономическую тему. И с языками в ладах. И в вопросах внешней и внутренней политики чувствует себя как рыба в воде, не в пример многим его зарубежным коллегам.
Это первое различие между Путиным и Андроповым.
Но есть и второе. Для интеллигента на совести Андропова слишком много крови. Причем даже там, где ее совершенно точно можно было и не проливать.
Только один пример. Стенограмма заседания Политбюро июня 1968 года, где решался вопрос о вводе наших войск в Чехословакию. Характерная пикировка между Андроповым (в ту пору председатель КГБ) и Косыгиным (председатель Совмина).
Андропов:…вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они (руководство Чехословакии. — Я. Р.) сейчас борются за свою шкуру, и борются с остервенением…
Косыгин: Я на вас не наступаю, Юрий Владимирович, наоборот, наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем во что-то похожее на Австрию.
Кто был прав, ясно. А ведь до того была еще Венгрия, а после того — Афганистан.
И Путин вел войну, но лишь ту (вторая чеченская кампания), которую просто не мог не вести. Это была, конечно, его война, хотя формально она началась еще в ту пору, когда Путин был премьером, а Ельцин президентом. Ее инициатором был Путин, он взял на себя всю политическую ответственность за это решение, наконец, лично руководил действиями российских войск от начала и до конца.
В свое время пришлось лично разбирать архив прокуратуры Ичкерии, захваченный федералами. Грязные, подпаленные огнем документы. Сделать что-либо в обстановке полнейшей анархии и всевластия полевых командиров ичкерийская прокуратура, даже если бы и хотела, не могла, однако сама бюрократическая машина учреждения все же работала, факты и свидетельства преступлений ее работники тщательно собирали и фиксировали. И это, уверяю, страшные факты и свидетельства. Действия против русскоязычного населения в период существования де-факто независимой Ичкерии по своим масштабам и жестокости ближе всего к термину "геноцид". Масхадов убедительно доказал, что не каждый начштаба может управлять государством.