— Том, мне страшно. Враги уничтожили хорошо оснащенный военный корабль. Это не должно было случиться!
— Мне тоже страшно, — признался Дрейфус. — Только у нас еще есть дела. Разыщите Клепсидру. Нужно снова провести референдум. В этот раз говорите откровенно. Нам необходимо оружие. Кто-то будет против, но сейчас это не имеет значения.
Гаффни наблюдал невероятное зрелище, старательно изображая отвращение и шок. Ноги на ширине плеч, руки за спиной, ни малейшего намека на сутулость, — возможно, сам он ломал комедию, зато неподдельность эмоций других префектов Службы внутренней безопасности, собравшихся в отсеке Дрейфуса, сомнений не вызывала. Равно как и неподдельность эмоций верховного префекта Лилиан Бодри.
— Нет, я в это не верю. — Бодри покачала головой, словно ужасная картина могла оказаться наваждением, от которого хотелось избавиться. — Я знаю Дрейфуса. У нас с ним и до конфликтов доходило, но на такое он не способен. Только не в отношении своей свидетельницы.
— Невозможно предугадать, на что способен человек, съехавший с катушек, — проговорил Гаффни с надменной жалостью, точно открыл для себя эту простую истину много лет назад. — Мне Дрейфус тоже всегда казался психически уравновешенным. Очевидно, до крайности его довели последние события.
— Но убивать ее… Сандра Вой! Шеридан, это же абсурд!
— Может, свидетельница знала больше, чем показывала? — рассуждал вслух Гаффни. — Никому из нас не известно, что именно случилось внутри того астероида. Вдруг Клепсидра выяснила нечто пагубное для репутации Дрейфуса?
— Тогда зачем он привез ее сюда?
— Небось формальности хотел соблюсти. Наверное, в присутствии Спарвера иначе не получалось.
— И Дрейфус с самого начала собирался ее убить?
— Посмотрите на улику. — Гаффни смиренно пожал плечами. — По-моему, она вполне красноречива.
Клепсидру убили выстрелом в голову — это не вызывало сомнений ни у кого.
— Оружие было не лазерное, а стреляющее пулями, — продолжал Гаффни. — Нет каутеризации вокруг входного отверстия.
— Где, по-вашему, застрелили Клепсидру?
Гаффни сделал вид, что размышляет.
— Если он это сделал здесь, супервещество в каркасе нашей резиденции почти наверняка впитало и переработало кровь и фрагменты, попавшие на стены. За прошедшие часы все разложилось на химические элементы и распространилось по «Доспехам». — Гаффни прикоснулся к губам. — Вы давно ели?
— Да, — недоуменно ответила Бодри. — При чем тут еда?
— К раздаточным автоматам пока лучше не подходить, если вам не по вкусу переработанные сочленители. Если по вкусу, то приятного аппетита!
— Вы шутите, — пролепетала побледневшая Бодри.
— Нисколько. Так уж действует система утилизации. Отделять человеческие останки от хозяйственных отходов она не запрограммирована. Убийства в резиденции «Доспехов» не предусмотрены.
Бодри взглянула на останки Клепсидры.
— Почему же стены полностью ее не впитали?
— Наверное, тут что-то вроде несварения. У супервещества ограниченная пропускная способность. Если вбирает слишком много за один присест, то забивается. — Гаффни растянул губы в неприятной улыбке. — Видимо, целый сочленитель для него — слишком много.
Труп Клепсидры впитался в пол процентов на пятьдесят, пока супервещество не забилось и не оставило попыток его переработать. В результате получилось нечто вроде незаконченной скульптуры — женское тело, наполовину утопленное в гладкий мрамор. Голова с гребнем и плечи остались над полом, а нижняя часть рук, бедра и живот словно ушли под мраморный настил. Четыре пальца правой руки, окоченев, торчали из пола, как каменные часовые. Левая нога тоже приподнялась, согнулась в колене и снова погрузилась во впитывающую поверхность.
— Это… все, что осталось? — спросила Бодри.
— Боюсь, что так. Кажется, что труп Клепсидры наполовину погрузился в мрамор, как в зыбучий песок, но на деле под полом ничего нет. Выступающие части тела не соединены.
Гаффни поддел носком колено Клепсидры, и оно упало. Бодри отвернулась, а потом снова посмотрела на жертву. Там, где нога касалась пола, остались две лунки. Между ними и коленом растянулись волокна наполовину переработанной органики.
— Такого конца она не заслужила, — сказала Бодри. — Мы не рассчитаемся с сочленителями, когда они выяснят, что Клепсидра погибла у нас в тюрьме.
— Мы тут ни при чем, — мягко напомнил Гаффни. — Убийство на совести Дрейфуса.
— Совершенно не понимаю, зачем он это сделал, не говоря уже о способе. Как Дрейфусу удалось незаметно перенести труп из одной части резиденции в другую?