— Лилиан, речь не о каком-то постороннем трупе, а о трупе пленницы Дрейфуса, обнаруженном в личном отсеке Дрейфуса. По нашим данным, он последний видел Клепсидру живой. По-моему, это достаточный повод, чтобы взять его в оборот.
— В какой еще оборот?
Гаффни покрутил черную рукоять хлыста, пристегнутого к поясу.
— Нам нужны ответы, причем немедленно. Боюсь, если Дрейфуса не приободрить слегка, он откровенничать не пожелает.
— Я поговорю с ним.
— Не обижайтесь, Лилиан, только вряд ли Дрейфус расколется, даже если вы предъявите ему труп. Сами видели, как он старался спихнуть вину на меня.
Бодри снова взглянула на страшный, наполовину переработанный труп.
— До сих пор не верится, что Дрейфус на такое способен. Мне всегда казалось, что он не убийца и не предатель.
— В тихом омуте черти водятся, — напомнил Гаффни.
Он чувствовал, что в аккуратной головке Лилиан идет лихорадочная работа мысли.
— Не нравится мне такое развитие событий. Но ситуация чрезвычайная, и я, возможно, отдам приказ о тралении, если вы считаете его необходимым. Уровень вмешательства будет минимальным. Боль и страдания исключатся.
— Лилиан, вопросов слишком много. Траление не лучший выбор в такой ситуации.
— Что вы рекомендуете?
— У нас в арсенале немало других средств. Подробности вас интересуют?
— Надеюсь, речь не о пытках?
— Пытки! — Гаффни аж передернуло. — Понятие старое, в современности неприменимое. Пытки — это когда иглы вгоняют под ногти, а к гениталиям подводят электроды. Слишком много ненужной грязи. Новые способы выкачивания информации куда изящнее. Сравнивать с ними пытки все равно что нынешнюю нейрохирургию — с трепанацией. Разумеется, если вы предпочитаете траление околокоркового вещества…
Бодри отвернулась.
— Хватит! Не желаю слушать!
— Вам и не нужно. — Гаффни ободряюще улыбнулся. — Идите к себе и ждите результата.
— Дрейфус один из нас, — проговорила Бодри.
Гаффни похлопал по хлысту.
— Я прослежу, чтобы к нему отнеслись с должным пиететом.
Талия старательно скрывала от других, но для себя уже сделала вывод: помощи ждать не следует — по крайней мере, не от старшего префекта Майкла Криссела. После их разговора прошло уже пять часов, а обещанный штурмовой отряд так и не показался. Криссел предупреждал: на дорогу уйдет время, но Талия понимала, что уже должна была заметить какие-то признаки приближения префектов. Пока она смотрела в окно, потемнели и цилиндр Дома Обюссонов, и полюс, на котором она высадилась целый век назад. На присутствие отряда не указывало абсолютно ничего, на полюсе даже огоньки лифтов не двигались. Ни Криссел, ни его подчиненные на связь больше не выходили. Какое-то время Талия внушала себе, что отряд нарвался на вражеский заслон, отступил и ждет подкрепления с «Доспехов». Но за пять часов надежда истаяла. Талия не сомневалась, что отряд Криссела погиб почти сразу после разговора с ней. Более чем вероятно, что он столкнулся со взбунтовавшимися машинами вскоре после высадки на Дом Обюссонов.
Все пять часов за окнами кипела работа, словно отряд Криссела ничуть не повлиял на ее график. Роботы без устали разрушали здания, мосты и дороги, прежде служившие людям. Когда обюссонская ночь сменилась холодным серым утром, взору Талии предстал разгромленный анклав. Башня центра голосования осталась единственным высоким строением на многие километры. Соседние постройки роботы буквально стерли в порошок, забрав все пригодное для производства. Серая пыль оседала на воду, деревья и траву. Разоренное безжизненное пространство слабо напоминало Дом Обюссонов, каким Талия увидела его менее суток назад. Такой урон наносят долгие годы войны, а не часы работы механизмов.
Талия тревожилась не только из-за отсутствия Криссела. Когда разрезала гранитный постамент, превратив его в материал для баррикад, она вернулась на свой наблюдательный пост у окна. Вскоре после звонка Криссела мимо башни проехал строительный робот, перевозчик с открытым верхом. Вез он не обломки, а груз намного ужаснее — трупы, уложенные штабелями по десять, а то и по двадцать штук. Одна машина везла тысячи трупов. Талия поняла, что для роботов мертвецы — тот же мусор. Робот ехал в том же направлении, что и другие, груженные сырьем для производственного комплекса. Трупы утилизируют — расчленят и переработают. Сама плоть не слишком ценна, зато в черепах есть демархистские имплантаты, а значит, ценные металлы, полупроводники, сверхпроводники и органические соединения.