— В этом суть. Мы вращаем их предельно быстро. Стоит чуть замедлиться, ты первый заноешь из-за низкой скорости поиска.
— Могла турбина превысить предел?
— Так не бывает, — отрезала Траянова.
— А как насчет усталостного разрушения?
— Турбины по очереди замедляются и проходят текущий ремонт. Пользователи ничего не замечают, потому что мы перекладываем нагрузку на остальные три турбины. При последнем осмотре ту, что сегодня взорвалась, признали годной.
— Ты уверена?
«Не оспаривай мою компетенцию, и я не буду оспаривать твою», — говорил взгляд Траяновой.
— В противном случае, префект, турбина не работала бы.
— Я должен был спросить. ЧП серьезнейшее. Могло оно случиться из-за некорректной формулировки запроса?
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что за секунду до аварии сам посылал запрос.
— За такой промежуток на турбины поступили миллионы запросов, — ответила Траянова.
— Миллионы? Разве у нас миллионы префектов?
— Большинство запросов сгенерированы механически. Анклав беседует сам с собой, укрепляет свою базу знаний. Турбинам нет разницы, кем сгенерирован запрос, человеком или машиной, — все имеют одинаковую важность.
— Тем не менее боюсь, что дело во мне.
— Запрос не мог вызвать аварию. Это абсурд.
— Возможно. Сейчас я веду важное расследование. Как только пошли подвижки, как только обнаружилась связь с прославленной семьей, как только я стал кому-то опасен, произошла диверсия, лишившая меня основного инструмента расследования.
— Тут что угодно, но не диверсия, — проговорила Траянова.
— Ты совершенно уверена?
— Если ты не в курсе, турбины — сверхнадежная установка на сверхзащищенной территории «Доспехов». В этот отсек вхожи лишь те, кто имеет допуск «Панголин», и никому, даже верховному префекту, не добраться до замурованных в камень турбин извне. По-моему, с таким уровнем защиты диверсию не устроишь.
— Но шанс был у любого префекта, — заметил Дрейфус. — Особенно у имеющего допуск «Панголин».
— Я рассуждала о том, что считаю теоретически возможным, — сказала Траянова. — На ум приходят миллионы причин атаки на поисковые турбины со стороны врагов. Но чтобы префект, сотрудник «Доспехов»…
— Я тоже теоретические возможности перечисляю. Предатель — не такая уж фантастика.
— Да, пожалуй, — медленно проговорила Траянова, пристально глядя Тому в глаза. — Тем более что в этот самый момент среди нас находится дочь предателя. Ты давно с ней общался?
— С Талией Нг? Она спит и видит, как бы блеснуть на полевом задании. — Дрейфус холодно улыбнулся. — По-моему, здесь делать больше нечего.
— Ну, если ты не хочешь помочь мне с уборкой…
— В этом я целиком полагаюсь на специалистов. Когда оставшиеся турбины заработают на полную мощность?
Траянова оглянулась на уцелевшие цилиндры:
— Турбины нужно тщательно проверить на стрессовые дефекты. Я бы их запустила не раньше чем через тринадцать часов, и то не на полную мощность. Извини, если это тебе неудобно.
— Дело не в том, что неудобно мне. Боюсь, это удобно кому-то другому. — Дрейфус потер глаза: в уголках собрались склизкие комки пыли. — Траянова, держи в голове вариант диверсии. Если что выяснишь, сообщи мне сразу же.
— Не объяснишь, что было в твоем волшебном запросе, вдруг поможет?
— Нервал-Лермонтов.
— Это фамилия, и что?
— Я хотел выяснить, где ее слышал.
В глазах Траяновой читалось холодное презрение.
— Дрейфус, поисковые турбины тут не нужны. На запрос могла ответить и я, и любой другой префект, поверхностно знакомый с историей Йеллоустона.
— И каков был бы ответ? — спросил Дрейфус, игнорируя шпильку.
— Восемьдесят, — произнесла Траянова, словно других объяснений не требовалось.
Корвет — корабль средней мощности, раза в два больше катера, а оружия на нем раз в восемьдесят больше. По правилам «Доспехов», это самый большой корабль, которым может управлять не пилот-профессионал, а обычный префект. Дрейфус умел водить корвет, но в отсутствие автопилота предпочитал доверять это помощнику.
— Смотреть особо не на что, — предупредил Спарвер. — По сути, необработанная каменная глыба с маяком, который говорит: «Лети отсюда, у меня есть хозяин».
— А именно семья Нервал-Лермонтовых.
— Фамилия по-прежнему кажется знакомой?
— Да, мне помогли ее вспомнить, — ответил Дрейфус, думая о малоприятном разговоре с Траяновой. — Видимо, Нервал-Лермонтовы связаны с Восьмьюдесятью.