Но атака еще не началась по-настоящему. Это лишь облупился камень, маскировочный слой толщиной десять-двадцать метров. Обнажившиеся кинетические пушки начали обстреливать корвет. Дрейфус вздрогнул, когда сжалась кабина, но холодный рассудок тотчас напомнил: это корвет старается защитить свой экипаж. За мгновение стены кабины обволокли префекта с ног до головы — получился отформованный по фигуре кокон. Затем корвет отклонился от курса так резко, что при иных обстоятельствах у Дрейфуса рассыпались бы кости. Теряя сознание в плену тесного кокона, Дрейфус надеялся, что корвет и о Спарвере позаботился.
Отклонение от курса спасло корабль. Первый кинетический снаряд мог угодить в носовую часть, где броня наиболее тонка, а так он лишь прочертил длинную борозду на борту, вывел из строя орудийные установки и сенсорные модули. Даже в защитном коконе гул подбитого корвета казался оглушительным. Корабль свернул пару раз, получил еще две раны и лишь тогда начал огрызаться.
Часть орудийных установок пострадала от кинетических снарядов, часть при использовании заставила бы повернуть корвет профилем к неугомонным пушкам, то есть превратить в сверхудобную мишень. Зато он мог отвечать разрушительным огнем высокой плотности. Рев миниганов Дрейфус не услышал, а скорее почувствовал. На корвет снова посыпался каменный град — это миниганы дробили поверхность астероида, и обломки разлетались по сторонам. Потом были четыре толчка подряд — корабль выплевывал торпеды, как косточки. Начиненные металлизированным водородом, они самонаводились и оставляли на поверхности астероида кратеры в сотни метров шириной.
Миниганы возобновили обстрел, но вдруг воцарилась тишина, нарушаемая звоном, когда о корпус ударялись мелкие обломки астероида.
— Остаюсь в режиме полной боеготовности, — сообщил корвет с обескураживающим спокойствием, словно зачитывал прогноз погоды. — Анализ ситуации показывает, что опасность атакующего элемента понижена до категории гамма. Настоящий анализ может быть недостоверным. Если желаете перевести меня в состояние средней боеготовности, прошу отдать соответствующий приказ.
— Объявляю среднюю боеготовность, — проговорил Дрейфус.
Кокон разжался. Дрейфус чувствовал, что его тело — один сплошной синяк, да еще болела голова. Зато он остался жив и ничего не сломал.
— По-моему, это расследование больше нельзя считать второстепенным, — сказал гиперсвинья.
Дрейфус плюнул кровью: во время атаки он прикусил язык.
— Как наш корвет? — поинтересовался он.
Спарвер глянул на панель состояния.
— Если говорить о плюсах, у нас по-прежнему есть энергия, контроль циркуляции воздуха и маневрирования.
— А если о минусах?
— Датчики уничтожены, дальняя связь пропала. В общем, с домом не связаться, помощь не запросить.
Дрейфуса злила нелепость положения. Они на Блистающем Поясе, в самой гуще человеческой цивилизации, буквально в тысяче километров от ближайшего анклава, а при этом беспомощны, словно в межзвездном пространстве, далеко за пределами системы.
— С кем-то еще связаться можем? — спросил он. — У нас есть сигнальные лазеры. Может, визуальный сигнал привлечет внимание пролетающего корабля?
Спарвер уже попросил навигационный дисплей показать весь космотранспорт в радиусе пяти тысяч километров. Дрейфус сверлил дисплей взглядом, но сферическая отображающая поверхность работала неисправно — из-за серьезных повреждений корвета показывала ложные сигналы.
— Со спасателями негусто, — заметил Спарвер. — По крайней мере, в зоне неавтоматической сигнализации.
Дрейфус ткнул пальцем в устойчивый эхо-сигнал — сканируемую зону медленно пересекал некий объект.
— Вот, он настоящий и, видимо, недалеко. Что это?
— Судя по иконке транспондера, грузовой робот. Наверное, от Глаза Марко летит — там сверхмощные фабрики.
— Он пройдет в трех тысячах километров от нас. Это же рукой подать!
— Пройдет, но не ответит, даже если попадем лазером прямо в него. По-моему, единственный вариант — плестись домой и надеяться, что никто не собьет.
Раздосадованный Дрейфус кивнул. В воздушных коридорах Блистающего Пояса так тесно, что корабль с неисправными датчиками крайне опасен. Вдвойне опасен корабль, замаскированный почти до невидимости.
— Сколько времени уйдет?
Спарвер закрыл глаза и быстро подсчитал:
— Девяносто минут или чуть меньше.