Лорел Гамильтон
Прегрешения богов
Джонатону
Мне бы низа что не выдумать такого,
как ты, никогда бы не знать, как мне нужен,
если бы не возник рядом со мной. Никакой поэзии
не передать, как поразительно ново и как
привычно уютно для меня тепло твоих объятий.
Глава 1
Запах эвкалиптов всегда напоминал мне о южной Калифорнии, моей «родине вдали от родины», но теперь, боюсь, он навеки сплетется с запахом крови.
Высоко в кронах шелестел странно горячий ветер. Он запутывал мне ноги подолом летнего платья, завешивал лицо алой паутиной волос. Я отвела их руками, чтобы не мешали смотреть — хотя лучше было бы не смотреть вовсе. Отвороты пластиковых перчаток зацепились за волосы: их придумали не для удобства, а чтобы не оставлять отпечатков пальцев на изъятых предметах. Со всех сторон выстроились почти идеальным кольцом высокие и светлые древесные стволы, а посреди этого кольца лежали трупы.
За пряным ароматом эвкалиптов почти не был слышен запах крови. Будь тела нормальных человеческих размеров, эвкалиптам бы не справиться, но тела не были нормальных размеров. По людским меркам, тела были крохотные, с куклу; даже самое крупное не достигало фута, а некоторые не дотягивали и до пяти дюймов. Убитые лежали на земле: яркие крылья застыли на полувзмахе, в мертвых ручках — увядшие цветы. Словно страшный конец веселой игры. Множество поломанных кукол Барби — вот только Барби не бывают такими правдоподобными, особенно их позы. В детстве как я ни старалась, а руки и ноги у кукол не гнулись как нужно слишком они жесткие и твердые. Тела на земле тоже закостенели, но до того им старательно придали очень изящные, почти танцевальные позы.
Ко мне подошла детектив Люси Тейт, одетая в брючный костюм с белой рубашкой. Застегнутая на все пуговицы рубашка топорщилась спереди, потому что Люси, как и я, слишком фигуриста для мужских рубашек, но я в полиции не служу и одеваться под мужчину мне не нужно. Я работаю в частном детективном агентстве, которому выгодно иметь в штате принцессу Мередит — единственную рожденную в Америке принцессу фейри. Девиз нашего агентства: «Сверхъестественные проблемы — волшебные решения». Люди охотно платят за удовольствие поглазеть на принцессу и поведать ей о своих бедах, и временами я кажусь себе ярмарочным уродцем. Но сегодня я предпочла бы сидеть в конторе и выслушивать очередную занудную историю, никак не требующую моих специфических способностей — просто у человека хватает денег платить за мое время. Много чего я предпочла бы разглядыванию дюжины трупов фейри.
— Ну что думаешь? — спросила Люси.
Думала я вот что: как хорошо, что трупы такие маленькие и их запах почти забит эвкалиптом. Но признаваться в такой слабости, особенно когда работаешь на полицию — что бывает нечасто, — не принято. Надо демонстрировать крутой профессионализм — или тебя не будут ставить ни во что, даже копы-женщины. А может, особенно они.
— Кажется картинкой из детской книжки — они лежат в танцевальных позах и с цветами в руках.
Люси кивнула.
— Не просто кажется, так оно и есть.
— Что?
Я повернулась к ней. Волосы у нее очень темные, короче моих и к тому же стянуты в хвост толстой резинкой и потому смотреть не мешают. Выражение лица спокойное и профессиональное.
Рукой в пластиковой перчатке она протянула мне лист бумаги, тоже обернутый в пластик. Протянула, хотя я знала, что мне к нему даже в перчатках притрагиваться нельзя. Я — гражданская и очень это чувствовала, пробираясь к месту события сквозь густеющую с каждым шагом толчею полицейских. Что бы там по телевизору ни показывали, но полицейские частных детективов не любят, а я не только частный детектив, но даже не человек. Впрочем, будь я человеком, меня бы здесь не было. Меня и позвали только потому, что я опытный детектив и принцесса фейри в одном лице. По отдельности ни одно из этих качеств не провело бы меня за оцепление.
Я всмотрелась в бумагу. Ветер пытался выдернуть ее из пальцев Люси, и она перехватила лист обеими руками. Это была иллюстрация к детской книжке — танцующие фейри с цветами в руках. Посмотрев еще секунду, я взглянула на тела на земле, заставив себя внимательно изучить их расположение, и снова вернулась к картинке.
— Один к одному, — сказала я.
— И я так думаю, хотя нам надо найти еще какого-нибудь ботаника, чтобы сказал, точно ли подобраны цветы. Но если на цветы не смотреть, убийца воспроизвел сцену абсолютно точно.
Я снова сравнила радостно смеющихся человечков на картинке с неподвижными, страшно застывшими телами на земле. Кожа у них уже начала менять цвет, приобретая характерную трупную синюшность.