— Мне жаль, что так получается, Люси.
— Да я знаю, что удовольствия это тебе не доставляет.
— Ну, мой босс только что мне сообщил, что я куда больше зарабатываю на выдуманных преступлениях в светской тусовке, чем на реальных делах.
Люси глянула на Джереми, приподняв бровь:
— Правда?
— Чистая и совершенная, — сказал он.
— Ладно. Все равно тебе нужно будет показаться там, на улице, чтоб эти бульдоги из прессы на нас не повисли.
Я кивнула.
— Вы ничего еще не накопали о женщине, о брауни? — спросила я.
— Оказалось, она притворялась человеком, а на самом деле чистокровная брауни. Ты была права насчет хирурга — ему нужно было точно знать ее происхождение, прежде чем браться за реконструкцию лица. Почему это так важно, кстати?
— Фейри регенерируют не так, как люди, а куда быстрее. Если бы хирург не знал, что она брауни, он мог бы не успевать за скоростью роста ее кожи.
— А еще, — добавил Джереми, — существуют материалы — металлы и синтетические лекарства, — которые смертельно опасны для фейри, особенно для малых фейри.
— И анестетики на нас не все действуют, — сказала я.
— Ну вот, для этого вы мне здесь и нужны. Никто из нас не подумал бы о хирурге и не знал бы этих подробностей о брауни. Нам нужен в штате сотрудник-фейри на такой вот случай.
— Я слышал, что вы сейчас активно вербуете фейри на службу в полиции, — сказал Джереми.
— Да, для таких расследований, да и просто для связи с населением. Вы же знаете, фейри нам не доверяют. Мы для большинства — те самые люди, что выгнали их из Европы.
— Ну, не совсем те самые, — возразил он.
— Да, но ты понимаешь, что я имею в виду.
— Увы, да.
— А кто-нибудь уже изъявил желание? — спросила я.
— Пока не слышала.
— А есть требования к внешности? Насколько кандидаты должны походить на людей? — спросила я.
— Насколько я знаю, расу не лимитировали. Просто нужны фейри в составе полиции. Мы думаем, многое будет легче. Ну вот, например, есть у нас на примете нечто вроде подпольного клуба педофилов, где используют фейри, похожих на детей.
— Это не педофилия, — возразил Джереми. — Фейри соглашаются по доброй воле, а возраст у них обычно перевалил за сотню лет, куда уж легальнее.
— Не в том случае, если это за деньги, Джереми. Проституция есть проституция.
— Ты же знаешь, что у фейри этого понятия нет.
— Знаю. Вы относитесь к попыткам регулировать секс как к попыткам ограничить вашу свободу распоряжаться собственным телом. Но это не так. Вообще-то, пусть я на публику этого не скажу, но если похожие на детишек фейри могут удовлетворить этих извращенцев — я только рада. Меньше настоящих детей пострадает. Но нам надо иметь выходы на таких фейри — они могут знать, к примеру, не вовлечены ли в проституцию настоящие дети.
— Мы наших детей оберегаем, — сказал Джереми.
— Но из ваших стариков не все посчитают ребенком подростка лет шестнадцати.
— Да, разница культур, — согласился Джереми.
— Если вы дадите индульгенцию взрослым фейри, которые обслуживают педофилов, они вам помогут найти тех, которые преследуют детей, — сказала я.
Люси кивнула:
— Я знаю, что они выглядят детьми, свеженьким мясцом, легкой добычей, и от людей их часто не отличить, и обращаются с ними соответственно — но стоит им защититься с помощью магии, как они тут же оказываются нарушителями федерального закона.
— И первый арест за проституцию вдруг оборачивается обвинением в магическом воздействии, а это срок куда больший, — договорила я.
— А что с тем фейри, который убил в тюрьме заключенного, пытавшегося его изнасиловать? Он теперь под судом за убийство? — спросил Джереми.
— Он расколол тому типу голову будто куриное яйцо, — напомнила Люси.
— Ваш закон обращается с нами как с чудовищами, если у нас случайно не окажется дипломатического иммунитета или знаменитой принцессы.
— Ты несправедлив, — сказала я.
— Я несправедлив? В Америке еще ни один сидхе в тюрьме не сидел. А я из малого народца, Мерри. Поверь мне на слово, люди всегда относились к вам не так, как ко всем остальным.
Мне хотелось возразить, но аргументов не было.
— Вы не спрашивали у хирурга, не оперировал ли он других фейри? — спросила я у Люси.
— Нет, но можем спросить.
— Погибшие феи-крошки выглядели вполне типично, но лучше бы проверить, не пытались ли они сделать что-нибудь, чтобы приблизиться к человеческому облику.
— Но смысл? Все равно они ростом с куклу Барби, кто их примет за человека?