— В последнее время Макс постоянно мне названивает, пытаясь уговорить меня навестить маму. Он хочет, чтобы я забыла обо всем, что произошло, но не желает ничего менять в своем контролирующем поведении. К тому же мама все еще ведет себя как тряпка и позволяет ему принимать за нее все решения. Он по-прежнему убеждает ее, что я разрушаю свою жизнь и только усугубляю свое положение с каждым шагом, по крайней мере, так она мне говорит.
Макс меня расстраивает, но не потому что ему все равно, а потому что не знает, как свою заботу выразить. Он думает, что если сделаю все так, как ему хочется, то это станет проявлением его любви, в то время как на самом деле я следую своей мечте, и он должен гордиться этим.
— Ну, что ты сказала?
— Ничего. Я проигнорировала его. — Я пожимаю плечами, идя к балкону.
Мы живем в одном из моих любимых районов Нью-Йорка. Мне нравится наш вид на Центральный парк и возможность бегать по нему. Тем более, что там недалеко находится маленькая закусочная, которую могут найти только местные жители. Там делают домашнее мороженое и свежие вафельные рожки. Моя любимая часть утренних пробежек - мы всегда заканчиваем их мороженым.
Не осуждайте меня. У них есть шоколадное мороженое.
Ночью открываются еще более прекрасные виды. По всему парку горят фонари, и можно увидеть линию горизонта. Мы с Кэсси часто приходим сюда и выпиваем по бутылочке вина, чтобы расслабиться или выговориться. Это наше любимое место.
Возможно, именно поэтому она здесь, если мы говорим об этом сегодня вечером. Смягчить боль.
— Честно говоря, мне неприятно это говорить, потому что знаю, что твой брат по-своему заботится о тебе, но ты молодец. Твой брат — мудак. Контролирующий мудак, и с него нужно сбить спесь. И не только ее, — говорит Кэсси, прежде чем чокнуться своим бокалом с моим.
— Да, он такой, и ему нужно об этом говорить. Но все равно печально, что он не доверяет мне сделать свой собственный выбор.
— Я знаю. И правда знаю. Хочешь, надеру ему задницу за тебя? — предлагает она.
Я не могу удержаться от смеха. Эта сучка достаточно сумасшедшая, чтобы сделать это.
— Нет, но может, сменим тему? Есть новости от девочек?
— Да, Мелисса сказала, что все еще намерена встретиться с тем парнем из приложения «Криндж» или как там его. Видимо, после последнего парня она хочет иметь план побега на всякий случай. Поэтому просит, чтобы мы были в баре через час.
В последние пару недель наша подруга Мелисса увлеклась приложениями для знакомств. Но с тех пор как один из парней оказался настоящим извращенцем и спросил, может ли он понюхать ее дезодорант, ей стало как-то не по себе.
— Да, думаю, в этом есть смысл. Наверное, не самая плохая идея. Но я отказываюсь переодеваться; что ты видишь на мне, то и получишь сегодня вечером. Честно говоря, мне сегодня на все насрать.
Кэсси встает и делает вид, что медленно рассматривает меня с ног до головы, как будто проверяет меня в первый раз. Она ухмыляется и жестом показывает, чтобы я покрутилась, что, на удивление, и делаю.
— Я бы все равно пошла с тобой, — говорит она, прежде чем направиться к двери со своим бокалом вина. — А теперь давай пораньше зайдем в бар. Хочу выпить рюмку и надрать тебе задницу в бильярде.
— Ага, мечтай.
Глядя на себя, радуюсь, что на мне хотя бы один из моих более симпатичных нарядов: черная футболка и подходящая к ней кепка, и мои любимые джинсы, которые чуть-чуть слишком узкие и рваные, чтобы считаться подходящими для повседневной носки. Мои поношенные черные «Конверс» пережили лучшие времена, но они удобные и подходят для прогулок по кампусу, так что сойдут и для бара, в который мы сегодня пойдем.
Думаю, пора посмотреть на нового чудака, которого Мелисса нашла на этот раз.
* * *
Как только приходим в бар, мы с Кэсси сразу же берем по рюмке и направляемся к бильярдному столу, чтобы подождать остальных. К тому времени, когда Мелисса приходит на свидание, я уже трижды обыграла Кэсси в бильярд, каждый раз посылая ее купить нам еще по стопочке. Появилась Гвен и первым делом решила включить музыку, но в итоге ввязалась в баталию с парнем, который решил слушать только кантри. Гвен ненавидит кантри и хочет слушать только альтернативный рок, поэтому, когда он включил «Achy Breaky Heart», она вскрикнула и побежала обратно за четвертаками.
— Сыграем еще один раунд? Только на этот раз победитель покупает жирную еду. С такой скоростью, как мы выпиваем, мы уснем к десяти, — говорю я, пока Кэсси не сводит глаз с Мелиссы и ее спутника. По крайней мере, это свидание проходит лучше, похоже, подруга наслаждается собой.
— Где Гвен? Пусть она сыграет этот раунд. Я иду в туалет. Но закажу картошку фри и принесу еще одну порцию напитков, когда мы снова будем играть.
— Все еще у музыкального автомата, пытается выключить Гарта Брукса и Кэрри Андервуд, которые постоянно крутит чувак. Но я подожду ее здесь, за ней интересно наблюдать. Закажи еще и начос, пожалуйста. Пожалуйста, — хнычу я.
— Да, пожалуй. Ненасытная сучка, — ворчит она, уходя.
— Да, ну... мы обе знаем, что ты все равно проиграешь следующий раунд.
После того, как Кэсси уходит в туалет, я встаю напротив бильярдного стола и наблюдаю за людьми - мое любимое занятие. В детстве мы с Максом делали это всякий раз, когда были на людях. Мы пытались придумать истории жизни людей и решить, какая работа, по нашему мнению, им подходит. Макс всегда придумывал такие нелепые истории и профессии, которые заставляли нас смеяться. Я думаю, он делал это специально, чтобы заставить меня смеяться.
Не могу побороть грусть, которая возникает при воспоминании о хороших временах с моим братом. Скучаю по ним, и мне просто хочется, чтобы сейчас он был таким же. Чтобы он не чувствовал бремени, связанного с уходом моего отца, но, думаю, прошлое не изменишь.
Нахмурившись, подавляю в себе эти чувства и возвращаюсь к осмотру бара. У бара стоит парень, весь в масле и жире, с грязными руками. Это наводит меня на мысль, что он, вероятно, механик или работает на каком-то оборудовании. Есть еще одна дама, которая принесла с собой портфель и одета в брючный костюм, вероятно, адвокат или деловая женщина. Хотя, если бы здесь был Макс, он бы сказал, что она проститутка под прикрытием, а ее портфель набит разного уровня странными секс-игрушками, но это же Макс.
Я так увлеклась наблюдением за людьми, что не замечаю парня, идущего в мою сторону, пока он не оказывается прямо передо мной. У него кокетливая, сексуальная улыбка, от которой, не сомневаюсь, у всех девушек трусики становятся мокрыми, но не у меня. Он кажется мне смутно знакомым, но не помню, где я могла видеть его раньше.
— Привет, — начинает он, но тут же замолкает, когда на его лице появляется выражение узнавания. — Подожди, почему у меня такое чувство, что я откуда-то тебя знаю?
— Я не уверена. Как тебя зовут? — спрашиваю я, пытаясь понять, где видела его раньше. Он выглядит старше, чем студенты в университетском городке, но не могу точно сказать.
— Харрис.
— Кажешься знакомым, но я все еще не уверена. Меня зовут Сойер, — говорю я, протягивая руку для рукопожатия, и тут еще несколько парней направляются в нашу сторону с напитками в руках.
— Харрис, что ты здесь делаешь, приставая к даме. Дай ей спокойно поиграть в бильярд, — раздается радостный голос у нас за спиной. Почему он звучит так знакомо?
Я оборачиваюсь, а там Тревор с той ночи в «Атлантиде». Оглядываясь на Харриса, понимаю, почему он показался мне знакомым. Он, должно быть, тоже это понял, потому что улыбается так широко, что ему, наверное, больно. У него также загадочный вид, будто знает что-то, и это пугает.