От этого осознания слезы текут быстрее.
Когда наступает момент для прыжка, Рекс хватает меня за бедра и поднимает в воздух над собой. Это похоже на фрагмент из фильма. Рекс начинает вращаться, держа меня в руках. Он кружится мгновение, позволяя мне почувствовать музыку и облегчение от того, что я наконец снова совершу этот прыжок. Но самое главное – это время, которого я жаждала и которое мне было необходимо, чтобы почувствовать любовь, которую испытываю к нему, даже если слишком боюсь признаться в этом даже самой себе. Когда он опускает меня грудь к груди, его руки на моей пояснице удерживают меня, я прижимаюсь к Рексу и плачу.
– Сойер, детка. Ты в порядке. Я держу тебя, – бормочет Рекс в мои волосы, поглаживая ладонями мою спину. – Что произошло, малышка?
Но я не могу говорить… лишь плачу. Как маленькая девочка, чья мечта стать балериной разбилась вдребезги. Я плачу о молодой девушке, которая потеряла всю свою семью, когда та от нее отвернулась. О женщине, считавшей себя нелюбимой, потому что в ее жизни никто не задерживался надолго.
Рекс подхватывает меня на руки, выключает музыку и выносит из студии, даже не опуская, пока я запирала дверь. К тому времени как мы добираемся до его машины, я вся в слезах.
– Мне очень жаль, – бормочу я, пока он ведет машину, его рука успокаивающе лежит на моей ноге.
Повернувшись ко мне лицом, Рекс выглядит грустным, даже уязвимым, и я не могу понять почему.
– Нет, Сойер. Ты не должна извиняться.
Я ошеломлена его прямотой по отношению ко мне. Что?
– Я…
– Нет, Сойер, ты не понимаешь. Ты не виновата. И не должна извиняться. Мне жаль, что тебя воспитывали в убеждении, что тебе нужно извиняться за проявление эмоций и за то, что ты нуждаешься в ком-то. Со мной ты никогда не должна этого чувствовать. Я с тобой на каждом шагу, – говорит Рекс, положив руку на мое бедро и наблюдая за дорогой. – Прямо сейчас я чертовски зол, что Макс в моей команде, потому что хотел бы преподать ему чертов урок.
– Я в порядке, Рекс, – отвечаю, понимая, что, возможно, говорю правду. На меня обрушилась целая тонна эмоций. Некоторые были грустными, другие болезненными, но часть полна таким счастьем и любовью. Очевидно, мое тело решило, что слезы – это выход.
Повернувшись ко мне, Рекс улыбается, и его лицо светится той же любовью, которую я чувствую глубоко внутри. Не уверена, что именно – его глаза, его лицо или страсть, излучаемая им, но думаю, что он может чувствовать то же самое, что и я, и мы оба просто слишком боимся в этом признаться.
– Все в порядке. Я просто рад, что Кэсси попросила меня заскочить сюда после тренировки, – заверяет он, сжимая мое бедро.
– Я тоже. Кэсси знала, что у вас тренировка? Странно. Не догадывалась, что она так связана с хоккейной командой.
Это странно, потому что она не очень любит спорт. Она всегда больше интересовалась спортсменами вне их работы. Рекс пожимает плечами, похоже, так же неуверенно, как и я.
– Сегодня вечером у меня Рори, так что я не могу отсутствовать слишком долго. Но ничего, если я зайду к тебе и побуду немного? Я еще не совсем готов оставить тебя, – просит Рекс, паркуя свой джип в гараже моего дома.
– Конечно. Если у тебя нет времени, я не против побыть одна. Не переживай, что ты должен нянчиться обо мне.
– Я не переживаю, что должен что-то делать, Сойер. Я хочу заботиться о тебе. Это очень большая разница, малышка. А теперь давай я возьму твои вещи, и пойдем наверх, – говорит Рекс, выпрыгивая из машины и хватая все вещи сам.
Мы едем в лифте в тишине, но это не вызывает дискомфорта. Редко найдешь людей, с которыми можно находиться рядом, даже в течение короткого времени, и не чувствовать, что тебе нужно заполнить все пространство разговором. Для человека, который устает после общения со слишком большим количеством людей, это освежает.
Однако этот момент разрушается, как только мы заходим в мою квартиру. Мы больше не вдвоем. Я ожидала, что Кэсси дома. То есть она живет здесь, но я не ожидала увидеть гостя, который в данный момент ссорится с ней на кухне.
Макс.
Мой брат на моей кухне.
– Ты должен уйти, Макс. Тебе здесь не рады, – кричит Кэсси Максу в лицо.
– Мне плевать, Кэсси. Не нужно говорить мне, что делать после всего, что сегодня случилось. Ты не знаешь, какое дерьмо произошло, – кричит он в ответ.
– Нет, не знаю. Но я в курсе, что вы, ребята, обращались с ней как с дерьмом. Вы просто ничтожества. Иногда я не могу поверить, что я... – отвечает Кэсси, но внезапно замолкает, увидев меня и Рекса в дверях. – Черт, – бормочет она.
Макс поворачивается, проследив за ее взглядом, его глаза тут же меняются с холодных на удивительно грустные, когда он видит меня. Но тут он замечает, кто стоит прямо за мной. Его тренер.
– Сойер, что это за хрень? – восклицает Макс, его кулаки сжались до белых костяшек, и он избегает смотреть в сторону Рекса.
– Нет, Макс. Ты в моей квартире. Ты не имеешь права задавать вопросы, – огрызаюсь я, заставая его врасплох. – Какого черта ты здесь делаешь?
– Мы разберемся с этим через минуту, – говорит Макс и взирает на Рекса, а затем снова поворачивается ко мне. – Я пришел сюда после того, как высадил маму у ее дома. Ну, после того, как я заставил ее рассказать мне все. Очевидно, она не такая уж замечательная личность, как я думал, – признает он с подавленным видом.
Кэсси, уже не скрываясь, начинает смеяться.
– Так это и так все знают, придурок. Твоя мамаша – гребаная сука, – добавляет она, пожимая плечами.
Она не ошибается.
– Это не объясняет, почему ты в моей квартире.
– Я пришел и постучал в твою дверь. Кэсси открыла...
– Что серьезно, ты хочешь рассказать такую историю? – спрашивает Кэсси, поворачиваясь ко мне. – Все совсем не так, твой брат пришел и стучал в нашу дверь, как варвар, отказываясь уходить, пока не открою дверь.
– Дело не в этом. Я хотел, черт возьми, поговорить с тобой. Но я не ожидал увидеть тебя с моим тренером. Так что, не хочешь просветить меня, что, мать твою, здесь происходит? – кричит Макс с обидой и начинает бормотать что-то о том, что видел меня возле туннеля, и все, наконец-то, приобретает смысл.
Неудивительно, что в свете того, что брат узнал о нашей дорогой матери, ему могло показаться, что он только что потерял всех.
Рекс заходит в комнату и встает рядом со мной. Мы стоим лицом к лицу с моим братом, никто из нас не произносит ни слова. Наконец Макс собирает все кусочки пазла воедино.
– Подожди. Нет. Не может быть. Ты трахаешь мою сестру? – Макс кричит на нас. – В тот день, ты была в туннеле, Сойер? Я говорил с тренером. Тебя там не было... тебя там не было, да?
– Макс, прекрати. Мы не будем об этом говорить, – отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие. Рекс кладет руку мне на поясницу, чтобы успокоить, и это только больше злит Макса. Очевидно, неверный ход.
– Ответь на мой гребаный вопрос, – рычит он.
– Да, Дэниелс. Я встречаюсь с твоей сестрой, – говорит Рекс, излучая беспокойство.
– Нет.
– У тебя нет права голоса, Дэниелс. Она твоя сестра, а не домашняя зверушка.
– Пошел ты. Я уже ничего не понимаю. Как ты могла так поступить со мной, Сойер?
– Что могла? Встречаться? Извини, что это врывается в твою хоккейную жизнь, но я ничего не делала специально.
– Я этого не допущу, – заявляет Макс, и в его голосе слышится нотка, которую я практически не узнаю.