– Я тоже рад тебя видеть, мама. Спасибо, что пришла встретиться со мной. Знаю, что в последнее время ты была очень занята.
Присаживаясь, понимаю, как давно мы не проводили время вдвоем. Всегда либо вся семья, либо Рори с нами. Как бы я ни ждал этих дней, даже будучи взрослым мужчиной, иногда так приятно побыть с мамой один на один.
– Итак, я заказала нам закуски. Знаю, ты почти всегда голоден. Их скоро принесут, – произносит мама с улыбкой, но ее выдают глаза. Она уже уловила, что что-то не так.
Есть что-то такое в мамах, что они умеют вытягивать из тебя, уже взрослого человека, информацию, независимо от того, хочешь ли ты об этом говорить. Это просто смешно.
Она похожа на чертову пиявку, но все это происходит из любви. Вот почему у нее, должно быть, срабатывает паучий нюх, или какая там у нее хреновая сила, чтобы вытягивать всю информацию.
Я хочу разозлиться, но это чертовски впечатляет.
– Выкладывай, – практически требует мама. – Сынок, я знаю тебя, как свои пять пальцев, и вижу, что что-то изменилось... Вижу, что ты не в себе, так что начинай говорить.
– Я не хочу, – ворчу, прекрасно понимая, что у нее нет ни единого шанса оставить это без внимания.
– Рекс Майкл, начинай говорить, или я позвоню Стелле. Мы оба знаем, что девочка не смогла бы держать язык за зубами, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Так что просто расскажи мне, что случилось.
Я вздрагиваю при мысли о том, что она узнает все, что можно, с помощью одного телефонного звонка. Стелла на самом деле в курсе, что произошло, и сейчас злится на меня за то, что я «позволил Сойер сделать подобный выбор». Она пытается убедить меня, что Сойер не хотела этого и пошла на жертвы ради меня. Мне трудно поверить ей или даже найти в себе силы переживать. Мораль истории такова: она ушла.
– Даже не знаю, с чего начать, мама, – тихо говорю ей. Я запустил пальцы в волосы, а потом посмотрел ей в глаза. – Это долгая история.
– Начни с самого начала. У меня весь день впереди, – отвечает мама, привлекая внимание проходящего мимо официанта.
– Можно нам бутылку «Пино Нуар» и два бокала, пожалуйста?
– Конечно, миссис Локвуд. Сейчас принесу, – вежливо произносит официант и идет к бару.
Пятнадцать минут спустя я рассказал ей историю о том, как мы с Сойер познакомились, как перестали общаться, а потом начали встречаться лишь для того, чтобы потом все разлетелось в прах у меня перед глазами. В общем, я рассказал ей историю от начала до конца, за вычетом того, что ни одна мама не хочет слышать о своих детях. Она спокойно просидела весь рассказ, небрежно потягивая вино, пока я изливал душу. На протяжении все разговора и когда закончил, она продолжала смотреть на меня, вероятно, каким-то образом вытягивая из меня больше информации – то, о чем я даже не подозреваю.
– Ты что, дурак? – это первые слова из ее уст. На самом деле, это единственные сказанные ею слова, когда она смотрит на меня с выражением чистого недоумения.
– Что? Что за черт, мам? Ты слушала, что я говорил?
– Да, слышала. Каждое слово. Неужели ты настолько глуп, что не видишь, как сильно эта женщина любит тебя? Это, черт возьми, ясно как божий день, а ты, похоже, слишком упрям, чтобы бороться за нее.
Если бы кто-то другой сказал мне что-то подобное, я бы, наверное, разозлился, но хоккейные мамы устроены по-другому. Они водят за нос кучу мальчишек, слушают наши разговоры о дерьме и ввязываются в драки на льду, так что научились тыкать нас носом в грязь. А моя мама? Она достигла в этом совершенства.
– Ты шутишь? Я ничего такого не делал! Она порвала со мной, и все потому что ее брат решил быть козлом. Хочу ли я стать тренером в НХЛ? Ну да, но у меня не то чтобы мало времени. Если он хочет отбросить свою мечту из-за того, что у него припадок стервозности, то пусть, – говорю я в ответ, расстроенный тем, что она пытается перевести разговор на меня.
– Она порвала с тобой, потому что знает тебя и твое прошлое – обо всем, что было с хоккеем и Рори, – и если любит тебя, как я думаю, то хотела убедиться, что ничто больше не стоит на твоем пути, включая ее.
– Она слишком умная девушка, чтобы сделать что-то настолько глупое.
– Любовь делает людей глупыми, сынок.
– Любовь? Что? – сказал я, ошарашенный.
– Неужели ты настолько слеп? Неужели все, что произошло с Рори и ее мамой, так сильно повлияло на тебя, что ты не можешь видеть то, что прямо перед тобой?
– Я… я не знаю. Не уверен, что умею доверять, мам. Я больше не доверяю не только себе, но и Рори.
– Не думаю, что дело в Сойер, – мудро говорит она.
– Я не знаю, мам. Правда, не знаю. – Глядя на нее, я изо всех сил стараюсь улыбнуться. – Честно говоря, именно о ней хотел поговорить с тобой сегодня. Я просто не ожидал, что это окажется настолько личным, – ворчу, на что она только закатывает глаза.
– Я думала, ты хотел поговорить о благотворительности.
– Да, я хотел поговорить с тобой о том помещении твоего фонда, которое вы давно пытаетесь пристроить под что-нибудь. Ну, знаешь, то, что в городе.
– О, поняла, о чем ты. То, которое мы пытались отдать кому-нибудь под центр активности для детей. А что насчет него? – Глаза матери загораются любопытством.
Моя мама хоть и в возрасте, но энергичная и трудолюбивая. Она сделает все для детей.
– У меня есть идея, и, честно говоря, я просто хочу, чтобы ты меня выслушала. Как ты знаешь, Сойер – воспитательница Рори в детском саду. Она также учит Рори балету по вечерам, пока я на хоккейных матчах, – начинаю я.
– Так, ладно, – говорит мама. – Я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к месту.
– У меня все впереди, терпение женщина, – отвечаю ей, конечно же, шутя. – У Сойер есть мечта открыть свою собственную студию, и она собирается получить степень магистра в области бизнеса в мае этого года. Я подумал, что это помещение может стать идеальным для нее и ты, наконец-то, найдешь ему применение. Не знаю, возможно, мы сумеем найти способ сдать его в аренду или ей продать. Понимаю, что это неожиданно, особенно на фоне всего остального, что ты сегодня узнала, но ты всегда говорила мне доверять своей интуиции, и считаю, что это может быть очень полезно.
Как только умолкаю, поднимаю глаза и вижу, что мама улыбается, колесики в ее голове явно вращаются, пока она сидит в тишине и думает.
– Ты прав, что это неожиданно, но я совсем не против. Как уже сказала, сейчас я в команде Сойер. Ну, это не совсем так. Очевидно, я в команде Рекса. Любому неглупому человеку ясно, что именно она делает тебя самым счастливым. Но по-моему, твоя идея перспективна и определенно подходит для благотворительной организации и наших целей, – продолжает она задумчиво, заставляя меня все больше и больше волноваться. – Я бы хотела встретиться с ней, но это просто формальность. Чувствую, что должна познакомиться с женщиной, которой дарю танцевальную студию, но не волнуйся, учитывая все, что ты мне рассказал, я уже болею за нее, – произносит она с улыбкой.
– Ты серьезно? Ты действительно подумаешь о том, чтобы позволить ей пользоваться студией? Даже после того, о чем мы говорили?
– Дорогой, я хочу позволить ей пользоваться студией из-за того, что ты мне рассказал. Кроме того, это было бы выгодно и нам. Для нас чертовски дорого держать студию на наше имя, так как она простаивает. Таким образом, мы сможем просто списать ее как благотворительное пожертвование. Я поговорю с Сойер обо всем, когда встречусь с ней, но если она такая девушка, как думаю, это будет проще простого.