Першин, как правило, не разрешал никому пользоваться служебным радиотелефоном для частных разговоров — в любой момент могло поступить сообщение, да и вообще нельзя засорять эфир, а кроме того, командир опасался утечки информации.
Бирс побрёл со двора в надежде отыскать автомат, однако, что-то, видимо, ощутил и Першин, потому что неожиданно окликнул его и молча протянул трубку радиотелефона.
Замирая, Антон набрал номер и вдруг почувствовал, как у него ослабли ноги: Джуди была дома. Вначале ему показалось, что он ослышался, но нет, это была она — она!
— Джуди… — растерянно пробормотал он.
Услышав его голос, она заплакала:
— Тони, где ты?! Приезжай скорее!
Она сказала, что её отпустил охранник.
— Как отпустил?! — не понял Антон. — Кто?!
Это было немыслимо, верилось с трудом. Антон решил, что он чего-то не понял или она что-то путает, но было не до расспросов: Джуди вся тряслась от страха.
— Тони, это ужасно, ужасно! Они могут вернуться! Я боюсь, приезжай скорей! — твердила она, не переставая, видно, натерпелась, бедняжка, ему стоило большого труда убедить её, что ничего не случится.
— Поезжай, — сказал Першин, и это было похоже на приказ, но Бирс не уехал, прежде чем не известил Хартмана:
— Стэн, вы слышите меня? Стэн!.. Джуди нашлась!
Хартман открыл глаза, взгляд его блуждал, как бы не в силах остановиться на чём-то определённом. Наконец, он зацепился за лицо Бирса, но оставался мутным и замороченным, а потом стал яснеть, и Хартман очнулся.
— Джуди нашлась! — повторил Бирс.
— Неужели?! — обрадовался американец. — Она здесь?! Вы видели её?!
— Нет. Я говорил с ней по телефону. Она дома.
— Как дома? — не понял Хартман. — Где?! Как она туда попала?
— Она говорит, что её отпустили. Охранник отпустил.
— Вот видите, я был прав, — улыбнулся Хартман. — Если человеку дать шанс, он одумается. Джуди смогла убедить охранника.
— По-английски? — спросил Бирс. — Или она под землёй выучила русский?
«Что-то здесь не так», — думал он, но спорить не стал. Антон обратил внимание, как сосредоточенно прислушивается лежащий рядом альбинос: разговор шёл по-английски, но юноша явно прислушивался, Бирс отметил.
Разумеется, Антон не поверил, что Джуди кого-то убедила. Да и разве можно было кого-то убедить там, внизу?
И все же, все же — никуда от этого не деться — внизу нашёлся кто-то, кто нарушил грозящий смертью приказ. Да, кто-то не пошёл там за лживыми поводырями, а поступил по своей воле.
Бирс подумал, что в толпе, орущей в тысячи глоток — «Распни его!» — всегда найдётся человек, способный промолчать или сказать «нет!».
Молодой альбинос спас Хартмана, внизу нашёлся кто-то, кто не повиновался слепо. Оба решились на поступок, и это внушало надежду на здравый смысл людей.
— Командир, я могу остаться? — спросил Ключников, подойдя к машине, в которой сидел Першин.
— Где? — не понял капитан.
— Здесь, рядом, — Ключников мотнул головой в сторону, за деревья, где поодаль виднелись дома.
— Куда ты пойдёшь? Посмотри, на кого ты похож.
Ключников и впрямь мог напугать любого: разрисованное камуфляжной краской, закопчённое пороховой гарью лицо напоминало африканскую маску; повстречайся прохожий, страха не оберётся.
— Ничего, командир, — успокоил он Першина, — я быстро.
— Оружие сдай, — напомнил он.
Ключников сдал автомат, запасные рожки к нему, пистолет, штык-нож, газовые баллончики и неиспользованные гранаты, снял бронежилет и шлем и медленно побрёл со двора; в спину молча смотрели сидящие на траве люди.
Аня была дома, спала. Ключников поднялся на лифте и открыл дверь своими ключами, которые она дала ему, когда он поселился у неё. Он зашёл в комнату, устало опустился на пол и смотрел на неё, спящую напротив. Она привыкла спать голой, так и спала, одеяло сползло, и он разглядывал её, стыдясь откровенности, с какой она лежала перед ним.
Вот она, твоя любовь, в нескольких шагах, спит невинно, не подозревая, что ты здесь, рядом. А ты не можешь без неё, впрочем, это понятно, но ты не можешьи с ней, потому что её жизнь — это её жизнь, тебе в ней отведено мало места. И как тут быть, где выход?
Он смотрел на неё, разметавшуюся во сне, и даже во сне она была свободна и своенравна и спешила куда-то, неподвластная никому.
Аня пошевелилась, видно, почувствовала взгляд и потянулась томно и женственно; несмотря на усталость, он почувствовал желание. Она замороченно разлепила глаза и смотрела непонимающе, как бы не веря себе.
— Это ты? — спросила она сонно.
— А ты кого ждала? — поинтересовался он бесстрастно, хотя вопрос резанул его.
— Никого, — ответила она, не мудрствуя лукаво, и он снова отметил про себя обиду в её словах.
— Значит, я зря пришёл? — спросил он, откинувшись затылком к стене.
Аня улыбнулась, зевнула и гибко, как кошка, потянулась, закинула руки за голову, не смущаясь своей наготы. Его всегда поражала свобода, с какой она открывала тело, словно ей неведом был стыд.
— Какой ты чумазый, — улыбнулась она, зевая и обольстительно потягиваясь. — Иди в душ.
— Нет, — отказался Ключников.
В её глазах на мгновение мелькнуло удивление, но она промолчала и ждала продолжения.
— Я не грязнее, чем любой из твоих знакомых, — сказал Ключников.
— А-а… — понимающе кивнула она. — Вот как…
— Да, так, — подтвердил он. — Не нравлюсь?
— Уходи, — Аня натянула на себя одеяло, а он, напротив, принялся раздеваться.