Ещё один тоннель шёл из центра Москвы в сторону Можайска, где по непроверенным сведениям находился резервный командный пункт военно-морского флота; на лесной опушке рядом с шоссе на полпути между Немчиновкой и Баковкой тоннель имел выход на поверхность, другие тоннели имели запасные выходы рядом с кольцевой дорогой в Медведково, Бирюлёво и Новокосино.
Кроме тайных подземных дорог, на большой глубине существовали закрытые ветки метро, которыми пользовались высокопоставленные лица и секретные службы. В некоторых московских домах, где проживали эти люди, имелись специальные лифты, что-то вроде комфортабельной шахтной клетки для спуска на глубину.
Одним из таких домов был знаменитый жёлтый дом с башенкой на Смоленской площади, построенный после войны по проекту академика Жолтовского. С торца дома располагался вход в обычное метро, но жильцы дома, среди которых было немало высоких чинов из госбезопасности, могли пользоваться и другим метро, куда имели доступ только они: отдельная ветка подходила к Лубянке.
Першин знал и другие такие дома, но этот вызывал у него особую неприязнь: роскошные подъезды, просторные холлы, колонны и балясины, радиаторы отопления, декорированные под старинные камины с лепными голенькими младенцами, несущими гроздья винограда, затейливо украшенные потолки…
Во дворе Першин обнаружил пологий, ведущий под землю пандус, прикрытый сверху козырьком и ограждённый фигурными каменными тумбами, напоминающими морские кнехты.
На большой глубине под Страстной площадью тайное метро имело развязку — кольцо с радиусом: гигантский краб тянул клешни в разные стороны. Не случайно в институте, проектирующем метро, существовало особое засекреченное управление, где создавались проекты закрытых веток и тоннелей.
Готовя отряд к действиям, Першин что ни день спускался под землю. Из дома бывшего народного комиссара Ягоды в Больших Киселях шёл ход на Лубянку, проложенный в тридцатые годы. Дом был двухэтажным особняком с маленьким балконом, ограждённым ажурной решёткой, фасад был украшен каменной резьбой и белыми наличниками, изрядное расстояние от дома до работы нарком мог преодолеть под землёй, что было удобно в дождь и безопасно, учитывая козни врагов.
Правда, подземный ход не спас комиссара от расстрела, но пока он работал, вероятно, чувствовал себя в безопасности.
Из Юсуповых палат в Большом Харитонии, принадлежавших прежде боярину Волкову, старый обвалившийся ход тянулся в палаты Малого Успенского переулка; по преданию, на месте Юсуповых палат стоял охотничий домик Ивана Грозного, куда вёл подземный ход из Кремля, Першин вздумал проверить, но следов чужого пристутствия и свежих землеройных работ не обнаружил и затею оставил.
Барочная пристройка XVIII века соединялась под землёй с одноэтажным домом в углу двора, но ход был местного значения и интереса для отряда не представлял.
В один из дней Першин приехал на Солянку. Он въехал на машине под арку большого доходного дома, построенного страховым обществом в начале века на месте бывшего казённого соляного двора. Першин увидел широкий спуск, который дугой уходил под землю, ограждённый выщербленной кирпичной стеной.
Внизу Першин обнаружил огромные каменные галереи и переходы, обширные помещения простирались в глубь холма, где соединялись с подземельями Ивановского монастыря. Из монастыря ход под улицей шёл к церкви Владимира в Старых садах и в другую сторону, на Хитровку.
Теперь понятно было, куда скрывались когда-то хитровские воры и бандиты при облавах полиции: глубокие подвалы и норы ночлежек и притонов соединялись подкопами с подземельями Ивановской горки.
Першин обследовал галереи и выбрался на поверхность в Большом Ивановском переулке на развилке Хохлов и Старых садов.
Понятное дело, что обитатели хитровских ночлежек «Кулаковки», «Утюга» и «Сухого оврага» и завсегдатаи трактиров «Каторга» и «Сибирь» легко уходили от облав и быстро оказывались далеко от Хитровки: похоже, вся Ивановская горка была пронизана ходами и галереями. Старые подземелья Першин обнаружил в Армянском переулке и в других местах Сретенского холма, под Арбатом и под Китай-городом.
По всему центру Москвы древние подземелья соседствовали и пересекались с новыми, которые строили особые отряды метростроя из управления 10-а и госбезопасности.
В старых подземельях Першин искал следы чужого присутствия. Ходы обычно были забиты землёй и камнями, если отряд утыкался в преграду, и если ничего подозрительного не обнаруживал, поиски прекращались. Першин вызывал строительную бригаду, чтобы заложить ход строительным камнем.
Много времени ушло на то, чтобы отследить коммуникации и ходы сообщений глубоких бункеров Старой площади, подземных сооружений госбезопасности, армии и других ведомств: тайные объекты, как правило, сообщались с системой метро, подвалами домов, техническими коллекторами и колодцами, не говоря уже о сети секретных тоннелей, ведущих за город.
Отыскав ход, Першин выставлял наблюдение, чтобы определить, пользуются ходом или нет: по слухам, вся опасность в Москве исходила из-под земли.
…тоннель наискось поднимался вверх, разведка миновала наружный портал и оказалась на мосту. Они почувствовали ночную стынь реки, свежесть нависающих над водой парков; после духоты и запаха путевой смазки в лёгкие хлынул чистый холодный вкусный воздух. Иногда по верхнему ярусу моста проходила редкая машина, и гул катился над головой, угасая вдали.