54
Потягивая холодный арбузный сок, я смотрел на седовласого бога по имени Коджи, главу Лягушек. Он отличался и от Хольта, и от командира сил Зонального управления безопасности в Сан-Франциско. Те двое были богами войны — хищниками, всегда готовыми к яростной атаке; а вот этот бог Лягушек стал для меня загадкой. Внешне он выглядел мягкосердечным и добродушным, по-отцовски заботливым: к Каден и другим своим последователям он относился почти как к родным детям. Но стоило мне посмотреть ему в глаза и заглянуть поглубже, я увидел там силу и властность. Как и другие боги, он был исполнен воли к победе: просто проявлял это по-иному.
Присмотревшись, я поразился тому, что его движения были более плавными, текучими, чем у большинства виденных мною людей. Руки и ноги у него были такие же, как у меня, а вот двигался он с большей легкостью и изяществом, чем другие. При виде него мне вспомнились шедшие по телевизору фильмы о мастерах боевых искусств, которые в схватке не переступали, а «перетекали» из стойки в стойку.
Прежде чем мы расселись, Каден поведала мне, как они превратили круглую, в форме диска, конструкцию на вершине башни в пышный сад.
— Все съестное здесь выращивается в оранжереях, построенных главным образом из стекла. Это позволяет уберечь растения от «красных» дождей, а никому не нужного стекла в Вегасе сейчас сколько угодно. Ну а здесь устроена самая большая оранжерея, какую я знаю — небесный сад. Вся влага, не потребленная растениями, перерабатывается, даже обогащается при помощи технологий Коджи.
Я кивал, изображая заинтересованность, хотя на самом деле озирался по сторонам, размышляя о том, как, в случае необходимости, отсюда можно сбежать. А сделать это, похоже, было не так-то просто. Единственным путем вниз была та самая лестница, по которой мы сюда поднялись: все остальные пути «лягушки» или разрушили, или наглухо заложили, да и эта лестница тщательно контролировалась и могла быть легко перекрыта. Чтобы добраться до земли, мне потребовались бы орлиные крылья. Ну и потом, нерешенным оставался вопрос с Каден. Я пока так и не понял, действительно ли эти «лягушки» ее друзья или же они ее просто используют, но в любом случае покидать ее у меня намерения не было.
— Это естественно для тебя, гадать, что мы за люди, — сказал Коджи.
Я кивнул:
— Как и для вас — гадать, что я за человек.
По правде говоря, если Коджи и был жрецом, то устрашающего впечатления, в отличие от Свежующего Господина, не производил. Но я на всякий случай держался настороже.
— Каден объяснила тебе, что мы не враги, но я чувствую, что ты готов броситься на меня в любой момент.
Айо! Меня выдал язык тела: бог оказался наблюдательным и раскусил мое притворство.
— А откуда у меня может взяться доверие? — ответил я. — Вы что, пришли ко мне как друзья и пригласили посетить ваш храм? Ничего подобного — на меня напали с шокером, вырубили и похитили.
— Да, это было нехорошо… но необходимо. Мы живем в мире, где насилие уже не просто эпидемия, а неотъемлемая часть культуры. Попытайся мы доставить тебя сюда открыто, наших посланцев убили бы солдаты Зонального управления.
— У нас добрые намерения, — вступила в разговор Каден. — И очень мало времени. Если заразу не остановить, мы все умрем. Кроме тех немногих, кого Пернатый Змей сохранит в качестве рабов.
Звучало это так, словно преисподняя в опасности. Айо! И правда, если погубить преисподнюю, где же будут странствовать и проходить испытания души умерших?
— Мы доставили тебя сюда, потому что ты знаешь о Кецалькоатле больше кого-либо другого, — промолвил бог Коджи.
— Хольт и прочие задавали мне уйму вопросов. Я рассказал им все, что знал сам.
— Хольт человек умный и честный: во всяком случае, так он зарекомендовал себя в качестве директора ЦРУ. Но он работает в рамках бюрократической системы, которая может принимать решения, отменить которые, пусть они и не придутся ему по нраву, он будет не в силах. Нам удалось узнать, что люди, занимающие высокое положение, замыслили бежать в прошлое с помощью той машины, что доставила сюда тебя. А нас, все человечество, они намерены бросить на произвол твари, разрушающей мир.
Я пожал плечами:
— Мир существует по прихоти богов.