Распространению заразы по суше препятствовал атмосферный кислород, смертельный для archaea. Однако перенесенный с дождями на сушу микроб превращался в защищенную непроницаемой оболочкой спору и пребывал в таком неактивном состоянии сколь угодно долго, пока не попадал в благоприятную среду с низким содержанием кислорода, где тут же возрождался к жизни. Такой средой, например, являлась пищеварительная система человека и животных, что было чревато их истреблением.
Как произошла разбалансировка, Хольт знал.
Теперь ему следовало найти способ восстановить равновесие.
35
Каден изо всех сил старалась держаться спокойно и ничем не выдать своих страхов, однако чувствовала, что Ален Хольт видит ее насквозь. И ведь не сказать, что она была не той, за кого себя выдавала. Все ее научные достижения были настоящими, хотя, чтобы подключить ее к выполнению миссии, данные о двух последних годах ее жизни пришлось сфальсифицировать. Удивительно было то, что, имея возможность обратиться к куда более видным ученым, Хольт остановил выбор именно на ней.
В то время как зараза, погубив залив и выбравшись на берег, превращала южную треть территории страны в безлюдную и безжизненную пустыню, а остальные две трети — в перенаселенную, депрессивную территорию, страдающую от нехватки воды, Монтес продолжала сотрудничать с Коджи Ода и «лягушками». Ее убеждение, что официальные версии происходящего густо замешены на обмане, еще более утвердилось, когда президент положила конец спорам о том, что было причиной выброса метана — землетрясение или глубинное бурение. Нынешнее объяснение — нарушение баланса между производящими и потребляющими метан донными микроорганизмами — в принципе соответствовало действительности. Но без обмана не обошлось и тут.
Каден посмотрела на Хольта, поймала его взгляд на себе, улыбнулась, чтобы скрыть озабоченность, и опять уставилась в иллюминатор.
Хольт был крепко сложенным мужчиной, с широченной грудью и основательным животиком, из-за чего казался даже крупней, чем был на самом деле. Ее отец был похожего, плотного телосложения, и Каден подозревала, что у Хольта, как у ее отца, этот внушительный объем вызван не столько жиром, сколько покрытыми им стальными мышцами. Волосы у него были густыми и темными, и хотя, по ее прикидкам, ему было явно за пятьдесят, седины во взъерошенной шевелюре не наблюдалось.
Каден знала, что он — бывший директор ЦРУ. Коджи рассказал ей: под конец своей работы в разведке Хольт курировал научный проект, столь засекреченный, что один из друзей Коджи, долгое время проработавший в качестве привлеченного сотрудника над одной из его составляющих, так и не составил себе даже приблизительного представления о проекте в целом. Кроме того, Хольт имел репутацию крутого парня.
— Друг говорил, что он как питбуль с мозгами, — рассказывал Коджи. — Если что не так, мигом вцепится зубами в глотку.
После того как японец через своего человека в верхах узнал, что президент поставила Хольта во главе сверхсекретного проекта, касающегося заражения, Каден с Коджи разработали план ее внедрения в рабочую группу. Благодаря контакту в НАСА «лягушки» смогли устроить для нее послужной список на те два года, что прошли с ее исчезновения из госпиталя в Мексике. Полную смену имени и биографии сочли неприемлемой, потому что ее мог узнать кто-то из ученых, имевших с ней дело раньше. Правда, снова появляться под настоящим именем, после того как оно было удалено из всех электронных баз, было чревато риском: люди, когда-то хотевшие ее убить, вполне могли прийти к решению завершить незаконченную работу.
Но Коджи считал этот риск незначительным. Распространение заразы повергло в хаос всю страну, а Мексика пострадала еще раньше и сильнее, чем южные штаты. Люди, державшие ее в плену в тамошнем госпитале, скорее всего, уже мертвы, а если и нет, им сейчас не до нее.
«Лягушки» сочили нужным внедрить ее в число сотрудников Хольта из-за его положения и репутации. Он был близким другом президента и бывшим руководителем разведки страны. Если кто и знал всю правду о заразе, то именно Хольт.
Но до сих пор Каден так ничего и не выяснила, за исключением того, что у Хольта нестандартный подход к постановке проблемы, подход, который мог бы основательно распалить воображение сторонников конспирологических теорий. Он объявил ученым, что им следует сосредоточиться вовсе не на том, как остановить неконтролируемое распространение заразы, а на том, как можно вызвать метановый дисбаланс.