Мгновеньем спустя они уже на той самой стройке, что была начата, по всей видимости, когда они оба еще жили в Мистик Фоллс. Клаус подхватывает Кэролайн за бедра, прижимая девушку сначала к бетонной стене, а затем опустив ее на шершавую поверхность деревянного строительного стола. Путаясь в собственных пальцах, Кэролайн поспешно расстегивает рубашку на груди гибрида, касаясь его ровной кожи губами, вдыхая его запах. Клаус немного отстраняет от себя девушку, опуская лямки ее платья вниз по плечам. Скинув рубашку со своих плеч, Клаус прижимает Кэролайн к поверхности стола, лаская, изучая ее ладонями, повторяя тот же путь губами. Раздвинув ее колени ногой, его рука тут же приникает к самой жаркой частичке ее тела. Проводит пальцем между половых губ, отчего Кэролайн выгибается и подается немного вперед, желая принять его в ту же секунду. Но Клаус медлит, дразня и заставляя ее изнывать от неторопливой ласки. Он проникает в нее пальцем, затем добавляя еще один. Поступательные движения пальцами внутри нее дублирует его язык, который проник сквозь ее губы. Прекратив эту дразнящую пытку, он входит в нее решительным и резким толчком, ловя губами ее грудной стон. Движения внутри нее, глубокие толчки едва ли можно было назвать осторожными, но от этого ощущения обоих было острыми и жаждущими продолжения. Кэролайн путалась в его волосах, впивалась ногтями в мускулистые плечи, и когда первая волна экстаза пробежала по всему ее телу, она пронзила его кожу до крови.
Интересно, сколько мужчин у нее было за этот век? Как часто кто-то берет ее в подобном месте, заставляя едва ли не плакать от желания? Клаус отстранился от девушки, которая приходя от оргазма, приподнялась на локте, рассматривая его силуэт в полумраке.
— Не расслабляйся, милая, — улыбнулся Клаус, перехватив обе ладони Кэролайн и переворачивая ее на живот. — Попробую угадать твои желания на продолжение этого вечера…
Проведя ладонью вдоль позвоночника Кэролайн, Клаус остановился в районе поясницы.
— Не думаю, что желаю именно это… — попыталась сопротивляться Кэролайн, почувствовав его палец в своем заднем проходе. — Мне больно!
— Да? — Клаус удивленно повел бровью. — Неужели никто?.. Никогда?.. Судя по тому, насколько здесь узко — да…
Ощущая его губы на своей шее, нежно ласкающие ее, Кэролайн смогла немного отвлечься от его пальца, настойчиво пробивающегося внутрь нее.
— Черт… — выдохнула девушка, почувствовав, как к одному пальцу добавляется еще один. — Мне больно, прекрати это!
— Ты же сама хотела, — Клаус не думал останавливаться, лишь шире развел ее ноги, слыша ее возбужденное дыхание. — Все время больно не будет, девочка…
Но, когда он вошел в нее возбужденной плотью, все его слова потеряли смысл. Глаза Кэролайн наполнились слезами, а руки импульсивно сжали край стола. Клаус видел, что ей действительно больно, что не осталось и следа от былого удовольствия, но все же для него было важным сделать ее своей. Хотя бы на одну ночь, на один миг. Никто никогда не прикасался к ней таким образом, никто не искал удовольствия, граничащего с болью. Но постепенно Кэролайн смогла расслабиться, послушно принимая его, а спустя несколько глубоких толчков, она снова испытала оргазм. Выгибаясь в пояснице и закусывая губы, она испытала то удовольствие, что не дарил ей ни один мужчина до этого вечера. Должно быть, этот Дьявол все делал через боль. И даже приносил неземное удовольствие.
— Клаус… — прозвучал в темноте тихий голос, когда Кэролайн приходила в себя от этой невозможной близости.
— Да…
— Может, я покажусь глупой, но почему мы не делали этого раньше?
Клаус рассмеялся в голос, находя на полу свою рубашку.
— Пойдем, скоро рассвет, и твой папочка кинется искать тебя…
— Он мой муж!
— Временно…
========== Безнадежность. ==========
А спустя сутки в ресторане Клаус не сводил глаз с беззаботной нежной девушки. В пепельно-белоснежном платье она выглядела невинной и чарующей, грациозной и дерзкой, будто подсвечивающейся изнутри, полной энергии и энтузиазма. В тот момент он возненавидел ее мужа, который не обращал абсолютно никакого внимания на свою молодую жену, приковавшей к себе внимание всех мужчин, находившихся здесь.
Кэролайн лишь мельком бросала на Клауса взгляд тщательно подведенных карандашом глаз, заинтересованно вслушиваясь в скучный монолог своего супруга, носивший чисто политический характер.
Лишь ближе к полуночи неловкий официант выронил свернутую углом салфетку на колени блондинки.
«Я хочу тебя…» — такие простые три слова были начерчены на ней ровным каллиграфическим почерком. Тогда впервые за этот вечер она улыбнулась ему. Лукаво и осторожно, чувственно и испепеляя одновременно своей неземной улыбкой, красотой глубоких лазурных глаз…
Он действовал осторожно, чтобы не подставить ее, не выставить в дурном свете перед супругом, перед всеми этими чопорными господами, не ведающими ничего более важного, чем состояние собственного бизнеса, благосостояния своих семей. Она лишь улыбалась уголками губ, пряча полный неприкрытого желания взгляд под длинными идеально прокрашенными ресницами.
Да, их здесь было много… Слишком много посторонних людей, но даже они не мешали этим двоим говорить друг с другом, спорить о самом сокровенном, взглядом обмениваться своими желаниями и просьбами…
И было даже больно… Больно, когда Льюик сажал Кэролайн в свой лимузин. Больно, видеть спину Клауса, садящегося в собственный автомобиль… Больно расставаться глухой ночью, едва успев встретиться и не притронуться друг к другу более, чем на миг… В глазах друг друга они читали лишь одно — безнадежность…
Утром следующего дня, едва солнце успело украсить небосвод своими яркими лучами, они встретились вновь.
Отель. Холодные стены номера люкс встретили их молчаливым согласием хранить тайну. Тайну, которой каждый из них придавал свой смысл, боясь задеть интересы другого. И все же, эти стены навсегда запомнят, впитают в себя истоки истинных чувств пагубной страсти…
— Ты позволишь мне навсегда стереть твоего супруга из твоей памяти? — спрашивает Клаус, увлекая Кэролайн в просторный номер, обнимая за талию.
— Нет, ты же знаешь, что не все так просто… — успевает произнести девушка, прежде чем ее губы отдаются во власть его поцелуя.
— Тогда ты позволишь мне немного разнообразить твое очередное серое утро?
— И как же? — смеется Кэролайн, опускаясь на ровную поверхность мягкой кровати. — Один твой укус лишит меня жизни, навсегда запечатлев в памяти это утро…
Клаус нависает над ней, вглядываясь в хрустальный блеск ее глаз, наслаждаясь ароматом ее духов, окутывающим комнату.
— Я никогда не сделаю этого, ты же знаешь… — шепчет он в приоткрытые нежные губы, тут же лаская их своими, увлекая девушку в свою сладостную игру.
— Тогда что же? — она приподнимается на локтях, заискивающе ища ответа в его глазах. — Будешь пытать меня до следующего восхода солнца?
— Уже ближе… — улыбается гибрид, извлекая из недр прикроватной тумбочки шелковую повязку. — Ты когда-нибудь представляла себе, что ничего не видишь?
— Будоражит… — Кэролайн послушно позволяет покрыть повязкой свои глаза. — И что же я должна делать, лишившись зрения?
— Ничего, — шепчет он, целую пульсирующую жилку на ее шее. — Только чувствовать…
Кэролайн послушно опускается на кровать, расслабляясь под действием поцелуев Клауса, растворяясь в мире темноты, который неторопливо окутывал ее. Постепенно девушка почувствовала, как ее руки стягивает такая же шелковая повязка, что закрывала ее глаза. Клаус переплетает ее запястья, соединяя концы повязки со спинкой кровати, отчего руки Кэролайн оказываются за ее головой, лишенные способности двигаться самостоятельно. Она чувствует, как ее платье медленно скользит вниз, затем кто-то неторопливо снимает с нее туфли, проведя ладонью вдоль линии чулок, отчего сердце предательски дрогнуло. С этого момента она перестала ощущать себя, как нечто целое: ее тело разделилось на мельчайшие частицы, чувствовавшие каждое движение, каждое касание по своему, по иному.