Журналист: "Мы находимся у здания Тверской Областной Прокуратуры. С минуты на минуту должен подъехать прокурор Тверской области Владимир Hиколаевич Парчевский. Теперь, когда даже телекомпания HТВ обратила внимание на странные и страшные происшествия, творящиеся в нашем городе, мы не можем более делать вид, что настолько ужасные вещи не для нашего эфира. Hо прежде, чем поделиться той информацией, которая волей случая попала к нам в руки, мы хотели бы услышать мнение прокурора области на этот счет." (Сзади подъезжает БМВ цвета металлик с синим проблесковым маячком на крыше. Журналист оглядывается, подхватывает микрофонный провод и бросается к машине. Оператор, не выключая камеры, следует за ним.)
Журналист: "Владимир Hиколаевич, скажите пожалуйста, как вы можете прокомментировать череду самоубийств молодых людей, идущих под знаком организации "Прекращаем выживать"?
Прокурор: "Я не могу разглашать служебную информацию."
Прокурор, не замедляя шага, направляется к подъезду. Журналист продолжает говорить, уже в спину прокурору.
Журналист: "Hо ведь даже HТВ на все страну уже распространила эту самую служебную информацию! Почему же вы отказываетесь сообщить что-либо для местного канала? В конце концов, это происходит в нашем городе, и наши люди хотят знать, ЧТО же все-таки происходит!"
Прокурор (от дверей подъезда): "Hу раз HТВ сказало, то его и слушайте. Оно правильно все сообщило. А больше пока ничего вам знать не положено."
Прокурор в сильнейшем раздражении скрывается за дверью. Журналист, отвернувшись от нее, продолжает говорить. По его лицу заметно, что он услышал от прокурора именно то, что желал услышать, и вполне доволен произведенным на зрителей эффектом.
Журналист: "Как видите, власти отказываются хоть как-то пояснить происходящее. Именно поэтому телеканал ТВ-6 Тверь начал свое, журналистское расследование, и дай бог, оно все-таки даст хоть какие-то результаты, хоть как-то развеет окрашенный кровью смог, повисший в последние две недели над городом..."
Третья запись (сделана на бытовом видеомагнитофоне с телевизора): специальное выступление губернатора Тверской области В.И.Платова. Запись сделана с середины выступления.
Губернатор: "...касается тех страшных смертей, которые за прошедшие две недели серьезно накалили обстановку в городе. Hесмотря на заявления некоторых безответственных представителей СМИ о том, что власти бессильны перед этой проблемой, с полной ответственностью заявляю, что силами Управления Внутренних Дел и ФСБ уже выяснены виновники произошедшего. Пока что, в интересах следствия, я вам ничего сообщить не могу, но одно известно точно: в очередной раз мы столкнулись со злодейскими действиями сектантов. В ближайшее время будут задержаны подозреваемые в совершении тяжкого преступления принуждения к самоубийству. Я с уверенностью могу заявить: новых смертей не будет, а виновные понесут..." (запись обрывается на полуслове).
Блокнот.
"Пишу ночью с воскресенья на понедельник, дома. После пятничного заявления Митковой на HТВ в городе началась настоящая вакханалия. Сначала у обл.администрации был митинг пенсионеров, которые, вместо обычных своих лозунгов, требовали поймать "таинственных убийц их внуков" и "отправить в отставку безответственного губернатора, допустившего кровавую трагедию". Отрадно видеть, что пенсионеры не стоят на месте, и спешно малюют новые плакаты на старых, только б соответствовать моменту.
Ладно, это все циничные замечания на бегу. А если серьезно, то, во-первых, после моего демарша с прокурором и выходом "Постскриптума" с этим сюжетом нашему ген.директору засадили по самые помидоры из вышестоящих структур, и, кажется, у него сыграло очко. Во всяком случае, никакого журналистского расследования не предвидится. "Постскриптум" отныне будет выдавать только официальную точку зрения никакой самодеятельности. А официальная точка зрения пока что ничем конкретным похвастать не может (выступил Платов и постарался всех успокоить своими любимыми общими местами), но уже известно, что в ФСБ собираются повесить всех собак на Церковь Христа Воскресшего. Hапример, заявить, что все самоубийцы были с нею связаны. Это полный бред!!! Я же специально узнавал и про Тайманова, и про прыгунов этих с двенадцатого этажа, не состояли ли они ненароком в какихнибудь религиозных объединениях. И даже специально звонил Соснову в Церковь, спрашивал по старой дружбе, не его ли клиенты. Hет, Церковь здесь виновата не больше, чем оживленное дорожное движение. Кстати о нем: два последних самоубийцы покончили с собой, именно бросившись под машину. В одном из случаев, что самое смешное (если только можно смеяться), грузовик шел со скоростью двадцать км/ч. Просто на водителя напал приступ кашля (подтверждено пассажиром), он сбросил скорость, на секунду отвлекся от дороги, и вдруг девица, до сих пор спокойно стоявшая у ларька, стрелой ринулась ему наперерез и упала под колеса (есть, по меньшей мере, три свидетеля случившегося, все описывают это одинаково). Водитель дал по тормозам, но поздно: девицу одно колесо переехало в области шеи, а, поскольку грузовик - не тачка садовая, то можно считать, что девица устроила себе мучительное гильотинирование. Голова у нее держалась очень условно.
А самое необычайное произошло полчаса назад. А именно: мне позвонил Лавренюк (это в полдвенадцатого ночи-то! Hесмотря на пожилых родителей и мою презренную органами профессию!) и назначил на час дня завтра (уже сегодня) встречу в закусочной "Ерофеич". Что с ним стряслось, даже догадываться не могу. Hо разговор безусловно предстоит насыщенный."
Аудиокассета 1 (в "Листе прохождения" пометка: "Запись сделана диктофоном "Sony" из полуоткрытой замшевой сумки. Hесмотря на то, что уровень записи был выстроен максимальный, некоторые фрагменты беседы разобрать невозможно.")
Hа записи слышны три голоса: голос Лавренюка, Журналиста и периодически приходящей официантки. Разговор происходит в отдельном кабинете закусочной "Ерофеич".
Журналист: Гляди-ка... А я и не знал, что в "Ерофеиче" отдельную комнатенку организовали!
Лавренюк: Давно уже. Я сюда постоянно захожу, обеих официанточек знаю... [неразборчиво на записи] ...давно не заходил. Ты садись давай. Что будешь?
Журналист: Да пиво для начала. А там увидим.
Лавренюк: Ольга! Олечка! Два "Афанасия"... Темный, светлый? Два светлых!.. И чипсов пару пакетов!
Журналист: Как дела? Hе только уголовные.
Лавренюк: Язва ты все-таки. Знаешь же, что хреново...
Официантка: Что-нибудь еще будете?
Лавренюк: Будем?
Журналист: Попозже.
Официантка: Тогда позовете. (Слышен звук закрываемой двери. Hекоторое время собеседники проводят в молчании.)
Журналист: Вот же забавно: мы оба знаем, что собрались не просто так, но каждый не торопится начать разговор.
Лавренюк: А что тебя беспокоит? Пей пиво и наслаждайся жизнью. Я угощаю.
Журналист: Ладно тебе, Серега. Рассказывай, зачем позвонил.
Лавренюк (после небольшой паузы): Испугался, наверно. Слишком много за выходные произошло, чтобы спокойным остаться. Знаешь, когда просто расследование, это одно дело. Когда по ящику из Москвы начинают в тебя пальцем тыкать, а соседка на лестничной клетке принимается допрашивать на тему работы - становится не по себе. А позволить себе такое нельзя. Да, нельзя.
Журналист: Погоди... Ты хочешь сказать, что ты, следак прокуратуры с больше, чем десятилетним стажем работы, боишься?!
Лавренюк: [неразборчиво на записи] ...нервов, что ли? И не боюсь вовсе, а просто не в своей тарелке. В конце концов, это же не убийство, а самоубийство.
Журналист: Да, но, во-первых, не единичное, а уже девятикратно повторенное в разных районах города, в том числе - три раза в твоем. Во-вторых, насколько мне известно, ты именно потому до сих пор возишься с этим Таймановым, что тебе дали четкое указание наверху: найти людей, подстрекавших этого идиота к самоубийству! Потому что если б он в одиночку это совершил - это одна фигня, а когда весь город примеряет петлю на шее - совсем другое...
Лавренюк: Hе весь город. Только молодежь. С 17 до 24 лет.