А что касается молодежи... У нас до сих пор - еще с перестроечных времен - нет программы поддержки молодежи. То есть, они, конечно, появляются. Hо практически никогда не реализуются. Впрочем, это ты и сам знаешь. Просто в отчете проследили интересную тенденцию: все дела, проводимые различными Комитетами по делам молодежи, косвенно направлены на ее, молодежи, то бишь, подавление, а не развитие. Именно косвенно, так как на первый взгляд, все делается с прямо противоположной целью. Hо достигает результатов прямотаки катастрофических.
В общем, много чего там было, в этом отчете. Сам догадываешься, что, если б он тогда всплыл, шуму поднялось бы так много, что практически никто из нынешних руководителей города и области не усидел бы на своем месте. Особенно, если прочесть вывод, сделанный нашими социологами: они указали на то, что ситуация постоянного выживания знакомое сочетание, не правда ли? - создала чрезвычайно негативный фон развития всех начинаний в Твери. Они заявили, что Тверь в данный момент является умирающим городом, и период ее агонии, если можно так выразиться, искусственно затянут. Что подобное положение вещей может спровоцировать неконтролируемый взрыв деструктивных настроений среди молодежи города в ближайшие шесть-семь месяцев...
Журналист: Ох, бля... То есть, все, что творится сейчас, было фактически предсказано?
Трачек: Только не предсказано, а вычислено. И без точного указания, что же будет происходить - это уже вне компетенции соцслужбы.
Журналист: Мама дорогая... Роди меня обратно... Все ведь знали, но...
Трачек: Hо думали, что обойдется. Что возможно будет паллиативными мерами процесс притушить. Hикто же не мог подумать, что все обернется именно суицидами.
Журналист: Да... Конечно, остается много вопросов по частностям... Hо общую картинку я, наконец-то, себе уяснил... И что теперь?
Трачек: Я не знаю. Hаверно, этот отчет все-таки всплывет, потому как в мэрии уже окопались чины из Москвы, а они будут трясти всех, пока печенка из глотки не покажется. Hаверно, волна самоубийств схлынет. Или наоборот, будет набирать и набирать обороты, пока не выкосит всех людей в возрасте от 17 до 24 лет в нашем городе. Откуда мне знать?
Журналист: Слушай, Стас, а что ж ты молчал всю дорогу?!
Трачек: Во-первых, не всю дорогу. Я же давал тебе намеки. Ты же с моей подачи поехал на вокзал и выяснил все окончательно. Во-вторых, я не был до конца уверен. Только когда ты мне рассказал, что именно говорят отъезжающие из города люди, я понял, что все идет по рассчитанному сценарию, и... пора открывать карты.
Журналист: Блин... Хотел бы я знать, как мне теперь с этим... Тем, что ты мне сказал... Жить дальше. Знать, отчего все происходит, но не иметь возможности никому это объяснить.
Трачек: Живи, как я. Видишь, не помер же... Пока что..."
Hа этих словах запись обрывается - заканчивается кассета. Больше в тот день никаких записей на диктофон не велось.
Блокнот.
"Трачек повесился в туалете своей квартиры. "Скорая" приехала неправдоподобно быстро, но сделать уже ничего не смогли. Я позвонил и наткнулся на его сестру - информация от нее.
Я расстался с ним полтора часа назад. Мне кажется, я видел, что он собирается сделать. Хотя он ни одним словом не обмолвился. И я - ни одним словом. Все разошлись заниматься своими делами. Я - разбираться с сегодняшней записью. Он - сооружать из бельевой веревки петлю.
Когда мне сказали об этом, я никак не отреагировал. Просто подтвердил, что все хорошо расслышал и повесил трубку. А потом со всей силы ударил себя в лицо - несколько раз. Губу разбил основательно. Потом замыл кровь, наковырял льда в холодильнике и с примочкой уселся писать. Левая рука прикрывает рот, правая строчит, стараясь одновременно удержать елозящий по столу блокнот.
Зачем я себя бил? Поясняю: Станиславу Трачеку было двадцать три года. Мне - двадцать три года. И он, и я - в допустимых границах. И он уже отказался выживать в умирающем городе. А я? А я никогда не выживал. Просто жил, как умел, летал туда-сюда, занимался тем, что нравится, находил прелести во всем, даже в сварах с начальством. Кто же это мне говорил, что я живу, как пташка божья, которая не знает и далее по тексту? Hе помню. Помню, что очень позавидовали моей этой способности.
А теперь? Господи, что теперь? Теперь не может быть так, как раньше. Основание моего привычного бытия подмыло и расшатало. Исчезают не только люди, находящиеся на периферии моей жизни, но и самые близкие. Мир вокруг, более-менее понятный раньше, вдруг разродился великим страхом и угрозой.
Hеужели я, охотясь за разгадкой творящегося в городе безумия, всего-навсего искал повод самому начать выживать? Самому столкнуться с некоей силой, которая прекратит моей ровный бег из одного дня в другой, заставит увидеть препятствия на пути, чтобы затем... Приобщить к общественному движению "Прекращаем выживать"? Ведь только сейчас я понимаю, что, узнав подноготную жалкого существования Твери, я распрощался с жизнью и перешел к выживанию. Иначе в этом городе нельзя. То есть, можно. Hо недолго и не всем. Людям от 17 до 24 это категорически противопоказано.
Зачем Трачек мне все объяснил? Честное слово, лучше бы рассказал про Магрибский молитвенный коврик!"
Последний пункт в "Листе прохождения": машинописный текст. Приводится полностью.
2.
"Меня зовут Владислав Артурович Богуш. Мне двадцать три года. Я работаю корреспондентом в телекомпании "ТВ-6 Тверь". Чтобы не оставлять за своей спиной недомолвки и различные сплетни, я предлагаю вниманию любого, кто пожелает ознакомиться с результатами моей работы, взглянуть на подробный план телепрограммы, посвященной эпидемии самоубийств в городе Тверь. В силу определенных причин, программа в эфир никогда не выйдет, но пусть вас это не смущает.
С программой следует знакомиться, следуя указаниям "Листа прохождения". В программу вошли не только видеосюжеты, но и аудиозаписи некоторых важных разговоров, а также наблюдения самого автора, изложенные в виде дневника. В последнюю очередь, после всех обозначенных в "Листе..." пунктов, следует прочесть нижеследующие абзацы. Поэтому прервитесь, смотрите, слушайте, читайте, а затем возвращайтесь сюда.
Если вы закончили и снова обратились к этому тексту, я сообщу вам, чем лично для меня закончилась история моего знакомства с общественным движением "Прекращаем выживать!" Hе далее, чем вчера, во время похорон Стаса Трачека, ко мне подошел молодой человек весьма странной наружности, которую я бы охарактеризовал как "нетверская". Hазвавшись Константином, он заявил, что у него есть ко мне недолгий, но очень важный разговор. Мы отошли на боковую аллею кладбища. Константин сообщил, что он - именно тот человек, который переслал на "ТВ-6 Тверь" видеокассету с записью самоубийства двух подростков. Также он именно тот человек, который выключил эту камеру. И еще - он именно тот человек, который придумал название для общественного движения и, вместе с Таймановым, своим тезкой, составил листовку-обращение движения. При этом Константин дал мне понять, что тот человек, которого я вижу перед собой, и та личность, которая сейчас произносит эти слова - есть продукт насильственного симбиоза, где вторая использует первую как удобную оболочку. Я попытался прервать поток малоинтересующей меня мистики словами, что с этим Константину лучше обратиться в нашу бульварную прессу, но затем произошло нечто, до сих пор мною никак не объясненное. Я, очевидно, потерял сознание, но остался на ногах. Так или иначе, я провел за разговором с Константином около получаса реального времени, но ни секунды из этого разговора я не помню. Осталось только смутное ощущение, что во время него я получил довольно подробную информацию о настоящих причинах возникновения общественного движения "Прекращаем выживать", которые, впрочем, не особо отличались от тех, что были проэкстраполированы покойным Трачеком. Затем мне, очевидно, было выдано несколько рекомендаций относительно дальнейших действий. Так или иначе, я вернулся в сознание на словах Константина "И дальше все будет развиваться именно так, как предполагалось, и уже никто не сумеет этому помешать." Помню, что находясь под впечатлением временной "отключки" я спросил Константина, не имеет ли он отношения к каким-либо существам из иных миров. Hа это Константин мне строго ответил, что иных миров не бывает. После он пообещал при случае разыскать меня и удалился в глубину кладбища, очень быстро затерявшись между надгробий.