- Ну, сделали перерасчет.
Сэр, у нас магазин смешных цен, все стоит дешевле, чем бутылка пива, а вы пытаетесь сэкономить на платье для своей бабушки, - девушка на кассе долго и пристально рассматривает Эдуарда, отчего ему становится неловко.
Очередь с удовольствием ждет развязки, за спиной смеются.
- Да, дешевое платье, не спорю, - Эдуард раздумывает - вернуть ли платье, или за него заплатить. - Но я борец за правду.
И, кстати, платье не для бабушки моей, а для моей невесты.
У нее великолепное телосложение, восемнадцатилетняя девушка красавица и к тому же графиня! - Эдуард победоносно разворачивается лицом к покупателям и краем глаза следит за реакцией продавщицы.
- Восемнадцатилетняя красавица?
У вас, мистер?
Не смешите народ! - Девушка сзади даже не смеется, а из очереди хихикают. - Посмотрите на себя, герр: одеты, как нищий, небритый, и лет вам под сто.
Я бы с вами даже в ресторан не пошла, тем более что вы покупаете вещи не в бутиках, а в магазинах смешных цен.
- Леди, ну почему вы думаете, что имеете право говорить мужчине гадости, и не представляете, что я могу вам ответить тем же, - Эдуард понял, что стал посмешищем, но эту вину переложил на Virginie, потому что из-за нее и ей покупает платье. - То, что выбрал платье в магазине смешных цен, в этом виновата социальная система, когда платят маленькую зарплату.
Я отвечу вам вашими же словами: вы тоже нищая, если здесь покупаете.
И сами посмотрите на себя в зеркало, сто лет вам - комплимент, потому что выглядите на двести.
Одеты так, что на вас даже я не взгляну, а я для вас эталон нищеты! - Последние слова произнесены с сарказмом.
Женщина, действительно, от нищего заморыша не ожидала хамства.
Она не понимала, что Эдуард не хочет унижать ее, а лишь повторил ей то, что она сказала ему.
Лицо ее покраснело под цвет пластикового тазика, который держала в руках.
Она открыла рот и издала звуковую волну самолета на взлете:
- Otto!
- Madlen, опять к тебе пристают? - из-за коробок с резиновыми туфлями вышел человек - пивная бочка.
Огромный Otto с рыжей бородой до свисающего живота Эдуарда не обрадовал.
Otto навис сначала над своей женой.
- Ко мне все всегда пристают, потому что я очаровашка, - женщина указала толстым пальцем на Эдуарда.
Назревал скандал, и Эдуард это отлично понимал.
Вряд ли в современном обществе даже огромный мужчина начнет бить щуплого и слабого, дело не в чести.
Дело в полиции и судебных разбирательствах, где худой обязательно победит.
Вот, если в диком обществе, тогда богатырь обязательно покажет свою силу и не постесняется.
Но все же Эдуард струсил.
Otto дохнул на него запахом прошлогоднего мяса.
- Ты платье ей купил? - бородач перевел взгляд с платья на свою жену.
- Нет, платье для моей девушки, она красавица и графиня, - Эдуард снова сделал ошибку и опять мысленно себя обругал за глупость.
Madlen из очереди не понравится, что он назвал Virginie красавицей, а значит она, из очереди - не красавица.
Но в мозгу Madlen умещалась только одна мысль в единицу времени и этой мыслью было:
- Otto, ты подумал, что это уродливое платье подойдет мне?
Я в колледже была королева балла, а это платье на старух, причем на старух в гробу!
Ты не даришь мне море, солнце и океан с приятными впечатлениями.
Обещал, что я буду радоваться каждому дню, а выходит, что я вижу тебя и слушаю тебя, и это меня не радует, - Madlen вцепилась в бороду Otto.
Эдуард быстро расплатился за платье и покинул магазин.
- Otto меня, возможно бы не ударил, - Эдуард пытался затеряться в толпе, на всякий случай, если Otto одумается и погонится за ним, - но его жена выцарапала бы глаза точно.
В следующий раз не буду отвечать женщинам их же словами, это опасно для костей. - Колени слегка дрожали, а голова кружилась от страха. - И никакое это платье не для старухи, в бутиках подобные продают, но в сто раз дороже. - Эдуард оправдывался перед собой. - И не разбирается в платьях блондинка из прошлого, дикарка.
Она обрадуется любой тряпке, даже стеклянным бусам.
Носит же она на шее стекляшку и счастлива. - Эдуард поднял голову и с видом победителя и гордой улыбкой альфа-самца вошел в свою квартиру.
Он по телевизору видел, как улыбаются супермужчины и надеялся, что его улыбка сейчас не хуже.
Улыбка застыла гипсовой маской на лице.
В его квартире на его широкой кровати лежала его сестра, абсолютно голая.