— Я давно боялась чего-нибудь в этом роде. Если сейчас этот тип ее бросит, она же просто не выдержит!
— Выдержит, миссис Мей, — убежденно произнесла Стейси. — Патрисия со всем справится. Это только кажется, что она у нас хрупкий цветочек. На самом деле она очень даже сильная. Вот увидите, вы еще будете гордиться ею!
— Да я и так горжусь! — пылко воскликнула миссис Мей. — И всегда гордилась. Ей и тобой. Вы обе очень хорошие девочки!
— В этом-то вся и беда, — мрачно заметила Стейси. — Не будь Патрисия такой хорошей девочкой, у нее было бы меньше проблем.
— Стейси, ты же не думаешь…
— Нет-нет, миссис Мей, что вы! Она ни за что не станет избавляться от ребенка, чего бы там этот Стивен от нее ни потребовал.
Миссис Мей потрясенно уставилась на подругу внучки.
— Стейси, неужели он будет пытаться отговорить ее родить малыша?
Та пожала плечами.
— Вполне вероятно. История-то нередкая.
— Но она так любит его! Если он будет настаивать, вдруг она согласится, уступит ему? Ты же знаешь, влюбленная женщина вполне может натворить то, о чем впоследствии горько пожалеет.
— Если он попробует уговорить ее прервать беременность, жалеть придется ему! — отрезала Стейси. — Пат никогда ему этого не простит! Впрочем, миссис Мей, не стоит волноваться заранее. В любом случае ему еще ничего не известно. Понимаете?
Миссис Мей кивнула и подумала: ну почему эти девочки, такие умные и сообразительные во всем остальном, оказываются безмозглыми дурочками, когда дело касается реакции их близких? Ну как Пат могла подумать, что бабушка будет стыдиться ее беременности?
— Миссис Мей, ну пожалуйста, не плачьте! — вскричала Стейси, заметив, что на глаза почтенной леди навернулись слезы. — Вот увидите, с Патти все будет хорошо. Даже не сомневайтесь!
Миссис Мей вымучила из себя дрожащую улыбку.
— Надеюсь, дорогая моя, от души надеюсь.
— Она же такая сильная, наша Патрисия. И упрямая. Стивен ни за что не уговорит ее сделать то, чего она не хочет. Не надо плакать, а то у вас покраснеют глаза, и когда Патрисия вернется, то сразу решит, что я ее выдала. И тогда плакать придется уже мне.
Миссис Мей снова улыбнулась.
— Хорошо, дорогая моя, ты меня уговорила. Считай, я уже успокоилась. Поцелуй-ка меня на прощание и беги посмотри, что там малыши наверху делают, а то они что-то подозрительно притихли. А мне пора. Патрисия вернется, а я где-то шастаю. Приготовлю ей чего-нибудь повкуснее. Детке теперь надо хорошо питаться.
Расставшись со Стейси, миссис Мей побрела домой, глубоко погрузившись в невеселые мысли. Ну как можно хранить спокойствие, когда твоя любимая девочка страдает! А в том, что Патрисия очень страдает, миссис Мей ничуть не сомневалась.
Оставалось одно — ждать. Терпение и вера, вот единственное лекарство. Терпения миссис Мей было не занимать, да и в Патрисию она верила всей душой. Проблема заключалась в другом.
В том, что она ничуть не верила в Стивена Лоуберри.
Повесив трубку, Стивен так и остался сидеть у телефона, хмуро глядя в стену. Что-то разладилось. Что-то пошло не так. Он чувствовал это с тех самых пор, как расстался с Патрисией.
Она изменилась, стала совсем другой. Даже по телефону с ним толком поговорить не хотела. Каждый вечер обрывала разговор под каким-нибудь смешным, явно надуманным предлогом. То у нее голова болит, то подруга в гости пришла, то непременно хочет посмотреть по телевизору какую-нибудь глупую передачу. Сегодня, например, сослалась на то, что обещала вместо ушедшей в гости бабушки сходить к соседке, которая уехала на три дня, и покормить ее канареек.
Канареек, чтоб их кошки съели! Как будто вредные твари не могли пяти минут подождать!
Кроме того, о предстоящей поездке в Финляндию Патрисия теперь отзывалась без малейшего энтузиазма. Сегодня даже сказала, что скорее всего не сможет поехать. У них в школе, видите ли, родительский бал, и она должна помочь с его организацией. Ведь он, правда же, не будет возражать, если она не поедет с ним?
А когда Стивен заявил, что возражать будет, и еще как, завздыхала и пробормотала, что, конечно, постарается, но пусть он все-таки особо не рассчитывает. А там и вовсе оборвала разговор. И даже не сказала на прощание, что любит его, как говорила обычно. Что же с ней такое творится?
Наверное, решил Стивен по зрелом размышлении, я наломал дров в прошлое свидание. Вел себя слишком бесцеремонно и напористо. Напугал бедняжку до полусмерти.
Он покачал головой. Да на самом деле не надо ему никаких африканских страстей, никакого бурного и безудержного секса! Ну как Патрисия не поймет, что для него самое главное — быть рядом с ней, видеть ее, наслаждаться ее обществом?