— Медведь, который весь день ходил бы по Лондону, и ухнул бы в лужу, и был бы предан извозчиком, конечно, мог бы одолеть четыре ломтика жареного хлеба.
Она засмеялась, вручила ему и его чашку, и его четыре ломтика, и заговорила про бал, который ее подруга, герцогиня Марчмейн, устраивает через месяц. Они поговорили о старых друзьях, и вскоре он с приливом благодарности и любви понял, что она хотя и бросилась сюда поговорить об убийстве, но увидела его усталость и пожертвовала собственной тревогой, лишь бы он мог развеяться.
Он дал ей еще немного порассуждать о герцогине и ее сыновьях — которые, как было известно всем, в тщеславии не уступали женщинам, — но когда эта тема иссякла, Ленокс рассказал леди Джейн о том, как весь день посвятил расследованию.
Он сообщил, что сумел сделать: про bella indigo, про ранний завтрак с Барнардом и про то, что Грэхем даже и сейчас расследует некоторые ниточки, которые, как он надеется, подтвердят его подозрения. И в заключение он сказал ей, что открыл еще кое-что, что-то потенциально важное, но за вторым завтраком с него взяли слово хранить это в секрете.
Не слишком много, чтобы поддержать ее, но к тому времени, когда он умолк, леди Джейн, казалось, немного утешилась и сказала только, что надеется и сама достигнуть чего-то.
— Я докопаюсь до всего, — обещал Ленокс.
— Я знаю. — Ее лицо на мгновение выдало тревогу, но затем она сделала последний глоток чая и начала надевать перчатки. Она встала, собираясь уйти, и они попрощались, согласившись завтра снова выпить чаю вместе, просто чтобы встретиться.
Она ушла, а Ленокс задумался над тем, что ему удалось узнать пока. Миновало менее суток, а он узнал немало — что Пру Смит была, безусловно, убита, чем именно, а также многозначительные детали на месте убийства, возможное происхождение яда, несомненный мотив, связанный с золотом Монетного двора, и ограниченный круг тех, среди которых мог быть убийца.
Тем не менее, его преследовало ощущение, что он не знает ничего. Кто еще гостил в доме Джорджа Барнарда, кроме Клода, молодого человека, которого он повстречал там? Кто-нибудь из них подобрался к золоту? Пересеклась ли дорожка убийцы с дорожкой горничной? Были ли они как-то связаны? Не слишком ли быстро он отмел возможность, что отравлена она была подругой или любовником, так как сосредоточился на дороговизне и малой известности этого яда и на золоте Монетного двора в доме?
Многие убийства, как было ему известно, раскрываются еще до истечения суток. Остальные, по его опыту, либо оставались нераскрытыми, либо расследование затягивалось на долгий срок. Но во всяком случае, подумал Ленокс с мрачным удовлетворением, он далеко обошел Итедера, который все еще подкручивает свои бакенбарды и считает, что девушка покончила с собой, а его прихвостни тешат его тщеславие.
Кусочки этой загадочной картинки, если на то пошло, слишком уж многочислены, факторы, обычно выявляющие личность убийцы, сразу же оказывались под сомнением.
Полчаса он размышлял над делом, а затем вспомнил что-то, сказанное Джеремией Джонсом, минуту с интересом обдумывал это, а потом решил выкинуть Пру Смит из головы, пока не вернется Грэхем. Он порылся в книгах на бюро, нашел свой потрепанный экземпляр «Школьных лет Тома Брауна» и открыл его на середине.
Ленокс с удовольствием читал до восьми часов, когда настало время переодеться к ужину с его другом лордом Каботом, который разделял его спортивный интерес к политике, и еще с несколькими друзьями в их клубе «Путешественники». Он надел смокинг, причесался и тут, совсем собравшись уйти, услышал, как открылась, а затем закрылась дверь для слуг, и понял по звукам раздавшихся голосов, что вернулся Грэхем. Он направился к прихожей, тут же услышал шаги вверх по нижним ступенькам, и мгновение спустя появился его дворецкий, выглядевший после тягот этого дня даже хуже, чем, вероятно, выглядел сам Ленокс, когда пришел домой под вечер — промерзшим до костей и несчастным.
— Грэхем! — сказал Ленокс.
— Сэр!
— Отличный денек для прогулок!
— Нет, сэр, если мне будет дозволено возразить вам.
Ленокс засмеялся.
— Зачем вы вообще поднялись сюда?
— Я подумал, вам будет угодно незамедлительно обсудить дело, про которое мы говорили вчера вечером, сэр.
— Нет-нет, — сказал Ленокс, — отправляйтесь в свою комнату, разведите огонь, переоденьтесь и всхрапните. Ну, чтобы угодить мне. И выпейте чаю.
— Слушаю, сэр.
— Поговорить мы можем сегодня попозднее или завтра утром.
— Будет исполнено, сэр. Доброго вам вечера.
Грэхем устало побрел назад к лестнице. Ленокс стоял и слушал, пока внизу не закрылась дверь, а тогда повернулся к экономке и сказал: