— Ты не хочешь, чтобы я на минуту вышел? — спросил Ленокс.
— Нет, — сказал Мак-Коннелл. — То есть, если ты сам не предпочтешь.
После чего он снял с нее всю одежду, если не считать нижнего белья. Провел ладонями по ее ребрам и осмотрел по очереди обе ноги. Каждую он приподнял под углом в сорок пять градусов и провел рукой под коленями. Затем перевернул тело набок и осмотрел спину.
— Непонятно, — сказал он. — Большинство ядов…
— Да? — подтолкнул его Ленокс.
— Не важно. Я понял.
Мак-Коннелл поднял обе ее руки и исследовал вены на внутреннем сгибе локтя.
— Как я и думал, — сказал он. — Покраснение!
Ленокс знал, что лучше промолчать. Мак-Коннелл ощупал тело повсюду, проверил все члены на окоченение и осмотрел шею под затылком. Затем выпрямился, накрыл тело снятой одеждой и сдернул перчатки.
— Что ты хочешь услышать в первую очередь, Чарльз?
Тут в дверях возник Дженкинс.
— Я отыскал жениха, Джеймса, он на кухне. Мистер Барнард был не слишком доволен, что его забирают, но я… Что вы нашли? — перебил он сам себя. — Касательно трупа?
Мак-Коннелл выразительно посмотрел на Ленокса.
— Что ее убило, Томас?
— Она не была ни заколота, ни задушена, ни застрелена. Короче говоря, она была отравлена. Яд она впитала сегодня днем между двенадцатью и часом, поскольку умерла она примерно в два часа, судя по окостенению тела и учитывая то, что использовавшийся яд убивает примерно за час. Смерть, я думаю, наступила между сорока пятью минутами второго и двумя. Полагаю, она уснула, что логично, так как яд, который я подозреваю, оказывает сильное снотворное воздействие. После смерти тело не трогали, и она была неподвижной в течение часа между впитыванием яда и смертью. Иначе ее лодыжки выглядели бы распухшими и покрасневшими.
— Понимаю, — сказал Ленокс.
— И еще одно. Убита она была относительно редким ядом: bella indigo — прекрасная голубизна. Название это иронично: вены в конечностях жертвы в зависимости от их величины краснеют. Соль в том, что иметь голубые вены — bella, то есть прекрасно, ибо тот факт, что они не покраснели, означает, что вы будете жить.
— Это распространенный яд? — спросил Ленокс.
— Напротив. Убийца, вероятно, прибегнул к нему, потому что его гораздо труднее определить, чем мышьяк или стрихнин. Собственно говоря, если вы разрешите небольшую демонстрацию, я проверю кое-какое подозрение.
Томас снова натянул одну из своих перчаток и подошел к столу. Из кармана жилета он извлек миниатюрную стеклянную чашечку и пакетик с гранулами. В привычке Мак-Коннелла было всегда иметь в карманах полезные приспособления или лекарства. Он поставил чашечку на стол, ссыпал в нее несколько гранул порошка и взял со стола пузырек без ярлыка.
— Полагаю, это яд, который мы должны счесть убившим девушку, — сказал он.
Ленокс кивнул.
— Смотрите, не появится ли фиолетовый цвет? Это будет bella indigo, — сказал он и выщелкнул капельку жидкости в миниатюрную чашу. Секунду не происходило ничего, а затем внезапно вся чашечка пожелтела.
— Как я и думал, — сказал он. И посмотрел на Ленокса. — Это пузырек с ядом. Вероятнее всего, мышьяк, а если нет, то какое-нибудь его соединение. Имеет смысл попробовать проследить его, поскольку иногда можно узнать, кто его приобрел по регистрационным книгам, которые ведут аптекари, и особенно, если он был куплен в Лондоне. Но, во всяком случае, одно совершенно точно. Содержимое пузырька в моей руке не убило девушку на кровати.
— Это убийство, ведь так? — спросил Дженкинс.
— Да, — сказал Ленокс. Он медленно направился назад по коридору к кухне, испытывая сильную усталость. Шел уже девятый час, а ему предстояло сделать еще очень много. По меньшей мере придется поговорить с женихом, а затем с Барнардом. Завтра он примется за дело всерьез. Подобные минуты всегда бывали тягостными, когда факт убийства подтверждался, и расследование начиналось по-настоящему.
Кухня оказалась очень жарким квадратным помещением с низким деревянным потолком. В ней густо пахло крахмалом и мясом, но она была чистой. С одной стороны находился большой очаг, в котором пламя как раз замирало на раскаленных углях. С крючьев над ним свисали копченый окорок, куски говяжьей туши и корзинки с луком и чесноком, а другие съестные припасы громоздились на полках повсюду. Посередине стоял длинный деревянный грубо сколоченный стол, на котором готовилась еда, и над ним еще курился парок, так как служанки ошпарили его кипятком по завершении дня. Видимо, Барнард ужинал не дома. А возле стола сидел худой коротышка, зажимая голову в ладонях и иногда всхлипывая. Ленокс встал у стола, а Мак-Коннелл и Дженкинс остановились позади него.