— Да, он дал нам некоторую сумму.
— И что вы с ней сделали?
— Думаю, вы уже знаете.
— Однако вы можете объяснить, что чувствовали. Я знаю только факты.
Вновь поощренный к откровенности, Клод сказал:
— Он дал нам по десять тысяч каждому. И вот тогда Юстес пришел ко мне.
— Он пришел к вам?
— Нас объединяла наша неприязнь к дяде, но все равно мне мой кузен не нравился. Тем не менее, он был неотразим. Сказал, что нашел для нас способ разбогатеть, для нас обоих, а мы оба знали, что в подобных вещах он большой дока. По-моему, он заправлял бюджетом своей собственной семьи лет с шести-семи, уберег их от страшного перепада от богатства к бедности, который испытал я. Видите ли, наш дядя уделял свою помощь, когда и как ему вздумается. — По лицу Клода скользнула тень его детского гнева.
Ленокс опять, скрыто его подталкивая, сказал:
— Значит, он нарисовал вам радужную картину?
— Он меня убедил. Сказал, что нам больше никогда не надо будет работать. И, конечно, он был прав. Даже согласись мы с решением правления, то, разумно распоряжаясь деньгами, мы вполне могли бы жить на то, чем располагали, не говоря уж о росте цены акций. Но, понимаете, он задурил мне голову грезами о неограниченном богатстве… — Клод раздавил сигарету о подоконник открытого окна и запустил руку в волосы. — Десять тысяч фунтов ни в какое сравнение с ним не шли.
— Насколько понимаю, были долги, — сказал Ленокс, предлагая Клоду новую сигарету.
— К чему тянуть, — с горечью ответил Клод. — Ведь вы уже знаете. Я много пил, влез в карточные долги, а неоплаченных счетов накопилось столько, что волей-неволей мне пришлось бы поужаться. Из десяти тысяч фунтов у меня осталось бы от силы три-четыре тысячи. Конечно, большая сумма, но недостаточная, чтобы жить так, как я хотел жить… Или нет. Как я хотел бы показать дяде Барнарду: вот, как я живу! — Вновь по его лицу скользнула та же тень гнева. — Даже во всем себе отказывая, я израсходовал бы их за пять лет.
Ленокс понимал, что наступил момент, требующий большого такта.
— И Юстес предложил выход…
Клод промолчал, но затем кивнул.
— Да, он меня убедил. Сказал, что, убрав Сомса из правления, мы будем богаты, и конец всем моим тревогам, тревогам моей семьи, всем ехидствам дяди Барнарда. В один присест по сто тысяч каждому.
— Сначала об убийстве речи не было, ведь так?
— В начале не было. Сперва мы просто распустили слухи, что Сомс — пьяница и остался без гроша. Мы думали, что, может, его выведут из правления, в согласии с общественным мнением. Боюсь, мы сильно подпортили ему жизнь, бедняге. — Говоря это, он взглянул на Ленокса почти с вызовом, но лицо детектива сохраняло невозмутимость. Клод продолжал, будто рухнула плотина. — Ничего не получилось, и, понимаете, мало-помалу Юстес убедил меня, что от этого зависят самые наши жизни. Как я вам уже сказал, происходило это будто во сне: убить кого-то, спрашиваю вас? У меня было достаточно денег, друзей хоть отбавляй, богатый дядюшка, пусть и тиран — так как же меня удалось уговорить? Какое безумие! Но до меня дошло только после смерти Пру… а тогда уж от этого зависела самая моя жизнь. Я не мог пойти на попятный, твердил Юстес.
— Продолжайте.
— Нет. Я и так уж наговорил лишнего. Я даже не знаю, какую помощь вы можете мне оказать. — Он стоял у окна, продолжая курить.
Ленокс почти прошептал:
— Наверное, это было нелегко — убить девушку, которую вы знали… которая, возможно, вам нравилась.
— Нравилась? — угрюмо сказал Клод, быстро оборачиваясь к Леноксу. — Да, она мне нравилась, это правда… Помните, как я ужинал один наверху в «Скачках»? Я думаю, именно тогда я по-настоящему понял, что произошло. Когда я очнулся, то в первый раз увидел, каким коварным, жутким человеком был мой кузен… был на самом деле. И меня охватила такая тоска! Это не оправдание, нет, но это правда.
— Что значит: вы очнулись?
— Понимаете, когда я убил Пру, я этого на самом деле не понимал. Юстес дал мне какой-то яд, он его выцыганил у нашего дяди, и еще пузырек с ядом для отвода глаз из комнаты экономки. — Ленокс кивнул сам себе. — Он ведь знает ботанику и пользовался им для растений. А мне откуда было знать? Я Оксфорд еле окончил со степенью третьего класса. Она, думается мне, слышала, как мы говорили про Сомса. И бедняжка Пру настолько доверяла мне, что решила поговорить со мной напрямик. — Он раздавил сигарету и взял новую, предложенную Леноксом. — Он не казался реальным, этот яд. Я как-то не связывал его со смертью Пру, хоть это и звучит странно. Такой маленький пузырек, будто с лекарством.