— Ну спасибо. Ты вообще дохлая уже сто лет, так что чья бы корова мычала.
— Я вечно юна и прекрасна, — без малейших сомнений ответила хозяйка, глядя на луну, потом посмотрела на гостью и требовательно добавила: — И я хочу есть. Приведи мне еду, сегодня ночью.
— Уже утро почти, где я тебе его достану?
— Ладно, завтра. Сразу после заката. Я буду ждать.
***
На двери ближайшего кабака висело объявление: «Заточившему злого духа — награда тысяча золотых! Магистрат», женщина сорвала бумажку и сунула в карман.
«Не разведу на сокровища — прикончу к чёрту, с паршивой овцы хоть тысяча будет, уже хлеб.»
В кабаке было тихо, как обычно под утро — буянов уже отлупили и выгнали, пьяницы грустили сами с собой, мужчина за стойкой считал деньги, подавальщицы мыли свободные столы. Когда над дверью зазвенели серебряные трубочки, бармен поднял хмурый взгляд, уже набирая воздуха, чтобы сказать, что они уже закрыты, но увидел обворожительную улыбку и отложил дела, приветливо указывая на ближайший стул. Она села и устало сказала:
— Налей по своему вкусу, за что не стыдно.
— О, прекрасная госпожа знает толк! — тихо рассмеялся мужчина, подкатывая рукава и доставая из-под стойки бутылку без надписи. Плеснул в стакан и с большим почтением придвинул ей двумя руками: — Прошу, сам варю, точно не стыдно.
Она попробовала и уважительно кивнула:
— Годно. Вполне. Комнаты есть?
— Найдём.
— А скажи... Я видела на горе храм, это чей? Или это не храм? Я не разбираюсь.
— Храм Света, да. Но там только мужчины, тебя не пустят, дорогая. Да и зачем оно тебе? Выпей лучше со мной, я тебя не обижу.
Она усмехнулась и поправила рукава, ненавязчиво засвечивая татуировку братства, бармен поправил ворот, показывая свою такую же и улыбаясь:
— Я понял, кто ты. Тебя здесь уже давно ждут, рыжая Ки Рэн, золотой археолог. Долго ты добиралась.
Она молча допила до дна и положила на стойку монету:
— Мне нужна комната.
— Как насчёт моей?
— Я подумаю, завтра, когда сделаю дело. А перед делом надо выспаться.
— Как скажешь, милая. Буду ждать завтра, значит. Налить ещё?
— Не, голова нужна свежая. Спасибо, пойду я спать. А как выглядят жрецы храма Света?
— Жёлтые халаты у них, на плече узлом завязанные. И голова лысая. А зачем они тебе? У них обет безбрачия.
— А ещё у них сильный дар благословения и отличные зелья, — улыбнулась рыжая Ки Рэн, — а они мне завтра понадобятся.
— Понятно, — слегка помрачнел бармен, протянул ей ключ и улыбнулся: — Береги себя, красавица, я не переживу такой потери.
***
Выспавшись и перекусив, Ки Рэн пошла искать монаха. Очевидно, водились они в храме или где-то рядом, так что пришлось подняться на два уровня горного склона, в район богатых домов, театров и храмов. С высоты было хорошо видно город, солнце садилось за облака на горизонте, начинали зажигать фонари, и город светился весь, кроме ровного квадрата дворца Ху, который когда-то был центром, а теперь стоял на отшибе, окружённый кольцом таких же развалюх, как он сам.
Новый центр, наоборот, сиял — вереницы фонарей вдоль улиц, бумажные скульптуры со свечами внутри... и жёлтый халат на чьей-то крыше.
«Попался. Это будешь ты.»
Она бесшумно перепрыгнула перила, приземлилась на крыше нижнего уровня, стала красться к монаху, пригибаясь пониже и заодно пытаясь решить, как его взять.
«Здоровый, не дотащу, если прямо тут оглушить. Придётся по классике.»
Подобравшись вплотную, она тоже из любопытства раздвинула солому крыши и заглянула — внутри исходили паром большие бочки, а в бочках расслаблялись под умелыми руками массажисток благородные женщины.
«В халатах, блин. Всё у этих йанцев не как у людей. Кто вообще моется в одежде? И нахрена за ними подглядывать — всё равно ничего не видно!»
Она расправила солому как было, посмотрела на монаха, настолько увлечённого зрелищем, что по нему ходить можно было, он не услышит. И тихо свистнула.
Монах дёрнулся, чуть не свалился и замахал руками, пытаясь устоять на ногах, Ки Рэн поймала его одной рукой за руку, второй рукой за горло, наклонилась поближе и прошептала:
— Ш-ш, не дёргайся, не нервируй мамочку, малыш. Тихонько, вот так. Присаживайся и рассказывай — из какого ты храма, кто твой наставник, что ты забыл на крыше женской бани?
Парень был такой красный, как будто сейчас лопнет от притока крови, дрожал губами и шептал: