Леди Уиллоуби, уже не слушая, развернулась и хлопнула в ладоши, призывая ко всеобщему вниманию.
– Друзья, – заговорила она, – это не официальная церемония, так что обойдемся без речей, но я решила, что именно вы должны увидеть это первыми. – С этими словами она сдернула ткань с мольберта. – Перед вами последнее произведение графини Коррингам.
Секунды две стояла тишина, и в эти две секунды Френсис ничего так не желала, как провалиться сквозь землю; а потом кто-то захлопал, все подхватили и заговорили вразнобой:
– Цвета удивительно естественные.
– Как тонко, однако, выписан каждый волосок!
– А руки! Вы посмотрите на руки! Прелестно! Не всякий сумеет так нарисовать руки.
– Я польщена, – проговорила Френсис, поднявшись с места и оказавшись в нежелательной близости к герцогу.
– Вы польщены? – прошептал он ей на ухо. – По-моему, это вы занимаетесь лестью.
– А почему бы и нет? От этого никакого вреда, – шепотом ответила Френсис, стараясь побороть пронизавшую ее дрожь, увы столь ей знакомую. Как будто и не прошло семнадцати лет.
– Боюсь, это вредит вам самой.
– Какое глубокомыслие! – пробормотала Френсис и прикусила язык – меньше всего ей хотелось вступать с ним в перебранку.
– Неужели вы так стеснены в средствах, что приходится создавать такую безвкусицу? – Он кивнул на портрет.
– Леди Уиллоуби в восторге от него. А это означает, что и другие…
– Тоже с удовольствием станут платить вам.
– Не вижу в этом ничего дурного.
– Нет, но я лучше думал о вас. – Герцог с улыбкой повернулся к приближавшейся к ним хозяйке дома.
– Лорд Лоскоу, – заговорила та, отдуваясь, – а что скажете вы? Правда, удивительно похоже?
Он поклонился.
– О, это замечательно, – проговорил он, не глядя на ухмыляющуюся Френсис. – Леди Коррингам действительно очень талантлива.
– А вы, милорд, когда-нибудь позировали для своего портрета? – продолжала леди Уиллоуби.
– Когда-то давно, много лет назад, – осторожно ответил герцог. – Это, должно быть, крайне утомительно, да у меня и времени нет.
– Ах, но здесь, в городе, вы, возможно, не так сильно заняты. Очень рекомендую вам ее милость леди Коррингам.
– Ох, ну что вы, леди Уиллоуби, – сказала Френсис. – Вы заставляете меня краснеть.
– Ой, да оставьте, вы же не молодая девушка, чтобы краснеть. – Эта бестактность заставила герцога хмыкнуть, а Френсис почувствовала, что заливается краской. – Прошу вас, милорд, – продолжала хозяйка, – подойдите, пожалуйста, к другим гостям. Они тоже жаждут поговорить с вами, а Фелисити просто не терпится познакомиться с леди Лавинией.
Герцог поклонился Френсис. – К вашим услугам, миледи. – Он отошел, за ним последовала его дочь.
Френсис проводила взглядом его высокую фигуру и повернулась к столпившимся вокруг нее гостям, жаждущим договориться с ней насчет портретов. Несколько минут она была занята, а потому не заметила, как герцог с дочерью ушли. Вскоре ушла и она.
С деловой точки зрения день прошел очень успешно, хотя Френсис не совсем понимала, почему леди Уиллоуби рекламирует ее с таким жаром. Может, думает, что ей нужны деньги? Впрочем, они ей действительно нужны.
Вечером того же дня Френсис была в концерте, который миссис Джорджина Баттерворт устраивала в пользу сирот войны. О герцоге Лоскоу она уже успела забыть, и каково же было ее удивление, когда во время антракта она снова увидела его, с кем-то оживленно беседующим. Интересно, его в самом деле волнует судьба сирот войны или он просто не упускает случая побывать в обществе, в надежде присмотреть кого-нибудь себе в жены?
Прошло какое-то время, прежде чем герцог наконец заметил Френсис. Его брови поползли вверх, словно он никак не ожидал ее здесь увидеть. Извинившись перед пожилой дамой, с которой разговаривал, он направился к ней.
– Графиня, вот уж не думал снова увидеть вас так скоро.
– А я вас. Мне кажется, это не та компания, которая может вас заинтересовать.
– Ну почему же? – В голосе его послышалось недовольство. – Участь детей, осиротевших в войну, не может не волновать. Вы, должно быть, думаете так же, если пришли сюда.
– Вы правы.
– Значит, у нас есть общие интересы.
Френсис промолчала, но сердце в груди подпрыгнуло, так что пришлось усилием воли заставить себя успокоиться. Этого только не хватало, ведет себя точно юная школьница, при том что на носу тридцать пятый день рождения!
– Вот и прекрасно. Мне бы не хотелось, чтобы мое присутствие как-то мешало вам в ваших добрых делах.