Ну ничего, как только Винни окажется вне опасности, он выскажет Френсис Коррингам все, что о ней думает. А после скандала она, естественно, откажет ему. И зачем он вообще делал это дурацкое предложение? Помрачение нашло, не иначе.
Около дома стоял, спешившись, Джеймс. Завидев коляску, он побежал навстречу.
– Есть новости, Коррингам? Она нашлась?
– Нет, наоборот, графиня тоже исчезла.
У Маркуса подпрыгнуло сердце.
– То есть как это – исчезла? Наверное, просто уехала куда-то по делам, она же не считает нужным кого-либо оповещать об этом.
– Уж поверьте мне, графиня ни за что не стала бы сидеть дома в ожидании новостей, даже если бы ей приказали. Джон Харкер, ее конюх, отвозил ее в приют и вернулся в страшной панике. Она приказала ему найти вас и сказать, куда пошла, но он вас не нашел и прибежал ко мне. Сообщение такое: люди видели, как леди Лавиния разговаривала с каким-то мужчиной на Ковент-Гарден, и ее милость думает, что это был некий Пул…
– Я так и знал! – воскликнул Маркус. – И эта глупышка отправилась на поиски.
– Что-то вроде. Еще она передала, что мальчик в приюте, целый и невредимый.
– Кажется, у ее милости лучше получается отыскивать людей, чем у нас, – проворчал Доналд.
– И пропадать при этом, – добавил Маркус. – Эти две одна другой стоят. Самостоятельные женщины – сущее наказание!
А самостоятельные женщины между тем пытались отворить окошко своей темницы. Френсис приготовилась разбить оконное стекло своей туфлей, для чего сдернула с топчана одеяло, чтобы приглушить звук и уберечь руки. Стекло треснуло, осколки посыпались на мостовую, но отверстие получилось слишком маленьким. Старую деревянную раму вполне можно было выбить, но это требовало времени, да и услышать могли.
– Какой толк, – сказала Винни, – здесь высоко, если выпрыгнем, все кости переломаем. Да и людей много, поднимется крик.
– Может, они нам помогут.
– Как бы не так, да они в один миг разденут нас донага, вы же сами знаете.
Френсис это понимала, но не могла сидеть сложа руки. Она отбросила одеяло и налегла на оконную раму.
– Странно, дом кажется таким ветхим, – сердито пробормотала она, – а рамы крепкие, как тюремная решетка. У, проклятие, я порезала палец. – Она резко повернулась и зацепилась платьем за зазубрину на подоконнике. – Ну вот, теперь и платье порвала.
Лавиния выхватила носовой платок и обернула окровавленный палец.
– Графиня, бросьте вы это, сядьте и подумайте о чем-нибудь другом.
Френсис, улыбаясь, села рядом с девушкой.
– Ты такая хладнокровная, я думала, ты запаникуешь.
– Пока я была одна, примерно так оно и было, но сейчас со мной вы, да и папа скоро приедет, так чего волноваться? – Она рассмеялась. – Хотя придется нам с час отмокать в ванне и бросить в огонь все, что на нас надето. Мне показалось, в этом тюфяке полно блох. Папа, небось, нас и в карету не пустит, придется брать кеб.
То, что Лавиния способна была шутить в такой ситуации, радовало Френсис, но девушка не знала про зверское убийство миссис Пул. А ведь он может повторить свое черное дело. Френсис принужденно улыбнулась.
– Ну ничего, у нас теперь хотя бы есть чем дышать, надо поглядывать в окно: как только твой отец появится, мы закричим.
Но этому не суждено было сбыться, через несколько минут явился Пул в компании с трактирщиком, которого он звал Малит, и сказал, что они меняют место.
– Зачем? – спросила Френсис.
– Чтобы сбить со следа герцога и его лакеев. Если ты сумела меня найти, так и он сумеет, а мне пока что этого не хочется.
Он схватил Френсис за плечо, с помощью Малита завернул ей руки за спину, связал веревкой и заткнул рот кляпом. Лавиния пыталась помешать им, но они бесцеремонно отшвырнули ее в сторону, а затем сделали с ней то же, что и с Френсис. Потом их вывели той же дорогой, какой привели, и втолкнули в крытую повозку.
Они ехали долго, сначала по булыжной мостовой, среди городского шума, потом дорога стала хуже, звуки исчезли, кроме скрипа колес, стука копыт да посвистывания ветра. Наконец повозка остановилась, и в нее просунулась голова Пула.
– Вылезайте!
Френсис замешкалась, тогда он схватил ее за руку и вытащил наружу. Затем вытащил Лавинию. Повозка стояла у заброшенного дома. Френсис осмотрелась – по бугристой равнине тянулась единственная тропка, кругом болота. Тропа вела то ли к морю, то ли к дельте Темзы. Далеко на горизонте виднелась церковь, и больше никаких строений.
– Входите! – приказал Пул, показывая на дом. Внутри была тесная, скудно обставленная комнатушка с земляным полом.
– Здесь вас не найдут, а Малит за вами присмотрит, – проговорил Пул, вытаскивая кляп изо рта Френсис, а потом и Лавинии. – Здесь кричи не кричи, никто не услышит, а бежать даже и не пытайтесь, некуда бежать-то. Вы пока что молитесь, чтобы это не продлилось долго. Если герцог соизволит заплатить, я вернусь и отпущу вас. Может быть.