– Пул точно здесь. Непонятно, однако, знает ли он, где его жена и ребенок. Если знает… – Доналд пожал плечами. – Нельзя сейчас прерывать поиски.
– Не буду. – Маркус улыбнулся. – Понимаешь, Лавинии здесь так нравится, что просто жаль ее увозить. Через две недели у Дункана начинаются летние каникулы, вот тогда и поедем в Лоскоу-Корт.
– Вместе с прекрасной герцогиней или без нее?
– Вместе или без.
– Значит, сроку у нас две недели. Мне надо разыскать неуловимую миссис Пул, а тебе – соблазнить несравненную графиню Коррингам. – Доналд хохотнул.
Маркус невесело улыбнулся.
– Если бы речь шла только о том, чтобы соблазнить… Здесь, дружище, все гораздо сложнее.
– Ты это серьезно?
– Крайне серьезно.
– Ну, тогда надо все ей рассказать и надеяться на лучшее.
– Я и собираюсь, когда она соизволит меня выслушать.
– О господи! – воскликнул Доналд. – А я-то думал, ты игрок! – И он пошел искать напиток покрепче.
Маркус стоял, наблюдая якобы за своей дочерью, а на самом деле то и дело останавливал взгляд на графине. Та ходила по залу, заговаривая с гостями, кого-то с кем-то знакомя, кого-то убеждая потанцевать, следя за тем, чтобы у всех были полные бокалы. Случайно натыкаясь на его взгляд, она быстро отводила глаза и отворачивалась.
Было уже за полночь, когда гости начали расходиться, и в толкучке у дверей Маркусу ничего не оставалось, как поблагодарить хозяйку и, подхватив Лавинию, направиться к выходу. Что за несносная женщина! То говорит с ним легко и свободно, то вдруг окатывает холодным презрением. Вот и в этот вечер что такое произошло, что она так резко переменилась?
Проводив гостей, Френсис поднялась к себе в спальню. Через несколько минут она была уже в постели, но сон не шел.
То, что рассказал Перси, было смехотворно, но смеяться не хотелось. Если рассказать об этом Маркусу, он, конечно, будет взбешен и того гляди решит, что в сложившихся обстоятельствах лучше всего – порвать с ней всякие отношения.
А что, если он подумает, будто это она сама распустила эту сплетню? Ладно, завтра она попытается что-нибудь предпринять.
На следующее утро, когда Френсис приехала на Монмаут-стрит, привратник сообщил, что все ушли в дом на Мэйден-Лейн. Френсис отправилась туда.
Дом в самом деле требовал основательной уборки. Правда, надо было еще починить двери и оконные рамы, залатать пару дыр на крыше, но в общем дом был в неплохом состоянии.
Все, включая детей, были заняты работой, и Френсис с радостью к ним присоединилась. Взяв ведро с водой и тряпку, она принялась мыть пол в спальне, оставив все вопросы на потом.
Закончив работу, она спустилась по лестнице, неся ведро с грязной водой, и у выхода столкнулась нос к носу с Маркусом, который только что вошел с улицы. Френсис ошеломленно застыла на месте.
– Что вы здесь делаете?
Он окинул ее веселым взглядом. Коричневое ситцевое платье, судя по всему, она позаимствовала у своей горничной. Руки ниже засученных рукавов были забрызганы грязью, и этими самыми руками она явно поправляла волосы, потому что на лице тоже были грязные пятна.
Если бы даже он не любил ее прежде, увидев сейчас, наверняка влюбился бы.
– Работаем, Фэнни? – улыбнулся он. Справившись наконец с изумлением, Френсис холодно взглянула на него.
– Как видите. Здесь многое надо сделать и желательно бесплатно.
Маркус засмеялся, снял свой великолепный сюртук, небрежно бросил его на лестничные перила и стал закатывать рукава своей тонкой рубашки.
– Ну, тогда показывайте, что делать.
– Но вы же не можете…
– Почему? – Он с улыбкой посмотрел на миссис Томас. – Вам же пригодится лишняя пара рук?
– Да, конечно, сэр, но мы и так будем вам по гроб жизни благодарны за все, что вы для нас сделали. – Миссис Томас явно не узнала в Маркусе молчаливого здоровяка, который стоял рядом с другим, тем, что показывал ей рисунок и спрашивал про мальчишку.
– Ерунда, – сказал Маркус, – мы зря теряем время.
– О, сэр, небеса воздадут вам за вашу щедрость, а мы не в силах отблагодарить вас ничем, кроме признательности. Миссис Рэндал покажет вам, что делать.
– Миссис Рэндал? – недоуменно переспросил Маркус.
– О, а я подумала, вы знакомы, – смутилась миссис Томас. – Это миссис Рэндал. – Она поверну-лась к Фэнни. – Это мистер Маркус Стенмор, мэм. Тот самый джентльмен, который приобрел для нас этот дом.
Об этом Френсис уже сама догадалась.
– Выходит, мы в долгу у мистера Стенмора, – спокойно произнесла она.
С широкой улыбкой Маркус протянул ей руку.
Френсис немного помедлила, но потом все же пересилила себя и пожала ее… Ее обдало теплом, и ей стало жалко до слез, что они никогда не будут вместе. Впрочем, кто знает?
– Так чем же вы хотели бы заняться, сэр? Можно мыть полы или окна. Или, может, вам больше подойдет починка дверей? Кое-где они плохо закрываются.
– Я займусь дверями, – сказал он торжественным голосом.
– Я вас покидаю, мне нужно на кухню. – С этими словами миссис Томас исчезла в глубине коридора.
– Вы издеваетесь надо мной? – прошипела Френсис, как только она удалилась.
– Ничуть, я полон восхищения.
– Вы были так щедры, ваша светлость…
– Мистер Стенмор, – улыбаясь поправил он.
– Мистер Стенмор. Вы были более чем щедры, купив этот дом, но это не означает, что вы должны еще и работать в нем…
– Знаете, очень легко быть щедрым, когда у тебя много денег. Давайте не будем терять время, покажите сломанные двери и дайте инструменты, какие у вас есть.
Френсис поразило, как ловко и умело он обращался со столярными инструментами. К четырем часам все двери уже плотно закрывались, были вставлены две новые оконные рамы, ступеньки лестницы больше не грозили выпасть, а когда он залез на крышу и стал поправлять черепицу, у Френсис от страха чуть не выскочило сердце.
И все это время Маркус весело переговаривался не только с ней, но и с детьми, которые наперегонки старались услужить веселому работнику.
Френсис не могла понять – он так терпелив и ласков с чужими детьми, почему же так строг к Лавинии? Ему не жалко времени на сирот, а заниматься собственной дочерью недосуг?
Маркус закончил работу и сложил инструменты.
– Подвезти вас до дома, миссис Рэндал? – спросил он, надевая сюртук.
Френсис согласилась.
Пока она мыла руки и приводила себя в относительный порядок, фаэтон подвели к крыльцу.
– А вы не боитесь, что вас увидят с судомойкой? – шутливо спросила она, когда фаэтон тронулся.
– Если судомойка так мила и добра, как вы, то я горд тем, что она сидит со мной рядом.
– Вы мне льстите!
– Но скажите, зачем этот маскарад?
– Просто я не хочу, чтобы тут знали, что я графиня Коррингам, иначе все будут стесняться.
– А миссис Томас тоже не знает?
– Может, и знает, но уважает мое желание.
– А дамы из благотворительного комитета?
– Нет, конечно. Маркус засмеялся.
– Да уж, они наверняка бы подумали, что вы сошли с ума. – Он посмотрел на ее руки. День был теплый, и Френсис не надела перчаток. Кожа на руках была сухая, ногти на некоторых пальцах сломаны. – А как вы объясните это?
– Ну, хорошее мыло и маникюр делают чудеса, да и потом, в обществе я чаще всего бываю в перчатках.
– Я сохраню ваш секрет, если вы сохраните мой.
– Ваш? – Уж не собирается ли Маркус сказать ей правду?..
– Что я мистер Маркус Стенмор и ничего более.
– Так вы собираетесь еще прийти?
– Собираюсь. Мне никогда не было так хорошо, как сегодня.
– Угу. Мне только непонятно одно: почему вы чувствуете себя так свободно с сиротами и так ласковы с ними, а с собственной дочерью такой неприступный?
– Именно потому, что она моя дочь. Я хочу, чтобы у нее было все, чтобы она была само совершенство и удачно вышла замуж. Хочу быть хорошим отцом и ужасно боюсь, что у меня не получится. А среди этих детей я ни о чем таком не задумываюсь.