Отвратительно, мерзко, душно, неприятно и не по-людски.
Примерно час графиня ждала, сон не шел, и час показался вечностью.
Затем, с осторожностью, с которой охотник на змей берет кобру за капюшон, Virginie сняла с себя ногу пиратки, подождала, Perla крепко спала, затем выскользнула из-под ее руки, и, наконец, оказалась на свободе.
Только графиня поднялась, как пиратка во сне раскинулась на всем пространстве кровати, не оставила даже маленькую щель для нее.
Черные волосы Луны выглядели очень аристократично и богато.
"Неужели, я буду спать на полу?" - Мысль фонтаном взорвала мозг графини.
Теперь о лежании на боку, на кровати, вжавшись в обнаженную жаркую пиратку, можно только мечтать.
Разумеется, сразу захотелось спать, до неприличной зевоты, до шума в ушах, до слабости в ногах.
Можно попробовать спихнуть спящую Perla на пол, а, если она проснется, то сказать, что сама она упала.
Но против подобного поступка протестовала спящая гордость аристократки.
Повернуть пиратку на бок? Противно дотрагиваться до ее жаркого обнаженного тела.
Virginie стиснула зубы и нашла, по ее мнению, сомнительное решение проблемы.
Она намотала на руки полотенце, чтобы полотенцем, а не своими драгоценными ладонями, дотрагиваться до пиратки.
Наклонилась над Perla, осторожно просунула левую руку под ее живот, а правой руке досталась область груди.
Но, осуществить задуманное Virginie Albertine de Guettee не успела.
Не пиратка, а презренный раб нарушил ее планы.
Графиня не слышала и не заметила, как пират оказался в каюте, настолько он бесшумный, как рыба.
Парень со следами порока на лице и с ужасными гнойными язвами на руках растянул губы в наглой улыбке.
- Госпожа! Простите раба вашего, что прерываю ваши ночные игры, но у меня к вам деловое предложение! - Он шептал, а графине казалась, что гром раздается в каюте.
О каких ночных играх осмеливается говорить презренный клейменый раб с татуировкой козы на лбу.
Но то, что он назвал ее графиней, говорило о многом: либо он знал, что Virginie Albertine de Guettee - настоящая графиня, а не камеристка, либо два капитана объяснили пиратам, что везут графиню на продажу, и трогать ее нельзя под страхом смерти.
Она проследила за косым взглядом пирата - одним глазом он смотрел на спящую голую Perla, а вторым проникал под прозрачное платье графини.
Графиня зашипела, и пират вернулся в себя.
Он говорил быстро, свистящим шепотом, брызги летели из его смрадного рта на Virginie и на Perla,
- Я знаю, что за вас дадут огромный выкуп, и вы очень богатая!
За свою услугу я прошу немного - десять тысяч золотых! - раб икнул, и графиня поняла, что эта сумма ему кажется фантастической, он согласился бы и на пятьсот золотых. - Согласитесь, это маленькая цена за вашу жизнь и свободу.
На лодке я отвезу вас на ваш корабль, и друзья, с которыми я уже договорился, уведут его от господ капитанов, доставят вас в ваше родное семейное поместье.- Пират снова икнул и замолчал, потому что Perla перевернулась с живота на спину.
Но блеск недоступного золота затмил блеск доступных прелестей пиратки. - Поторопитесь, Луна еще высоко. - Пират, подошел к двери, уверенный, что Virginie Albertine de Guettee немедленно с восторгом последует за ним.
Обернулся и в нетерпении язвенной рукой поманил.
"Свобода и жизнь? Все продается и все покупается, кроме меня! - Virginie, словно нырнула в болото, пошла за рабом. - Несколько мерзавцев пиратов договорились, как обмануть своих хозяев, двух капитанов, уведут у них мой корабль, получат его и еще выкуп за меня.
Акулы пожирают акул!" - Virginie Albertine de Guettee распрямила плечи, почувствовала снова всю мощь и давление на них своих многочисленных благородных предков.
Аристократку не похитишь и не продашь, как простую служанку, которая родилась в хлеву.
Она спросила бы, как зовут больного, но доброго ее спасителя, но с отрезанным языком много не скажешь и оратором не станешь.
В знак благодарности Virginie Albertine de Guettee пожала руку пирату и почувствовала, как под ее ладонью лопнул пузырь на одной из его язв.
Незаметно от пирата, графиня вытерла ладонь о картину на стене, искусство обязано лечить не только душу, но и бороться с заразой.
Они вышли на палубу, спрятались в тень от Луны.
Пират приложил палец к своим губам, и графиня мысленно поблагодарила пирата за то, что не прикоснулся несвежим пальцем к ее губам; жестом пират показывал, что необходимо хранить молчание, что больше похоже на издевку.
- Госпожа, прячьтесь в лодку! - пират сам нарушил свой обет молчания. - Я спущу лодку на воду, прыгну к вам и отдам концы! - Неблагородное лицо пирата перечеркнула благородная улыбка.
Графиня не поняла "отдам концы", но догадывалась, что это морская речь, также бы и пират ее не понял, если бы она разговаривала с ним по-благородному.
Virginie Albertine de Guettee на пуантах добежала до лодки, но присела на скамеечку величественно, словно каталась на лодке по пруду с герцогом Кентиберийским.