— Я не уверена, что хочу играть, и не уверена, что хочу делать ставки, — перебила Линда, с трудом переводя дыхание.
— Вот уж не думал, что тебе не хватает храбрости, — с улыбкой заметил Кэл. — Но если ты боишься проиграть…
— Я не боюсь проиграть, — солгала девушка.
— Докажи. — Видя, что Линда колеблется, Кэл предложил: — Я дам тебе фору.
— Ну уж нет, — решительно отказалась Линда. — Давай начинать на равных.
Шутливо отсалютовав ее смелости, Кэл спросил:
— Ты предпочтешь играть белыми?
Линда снова слишком поздно поняла, что ему в очередной раз удалось заставить ее поступить так, как ему хотелось.
Кусая губы, Линда начала игру. Несмотря на то, что Кэл был в более выигрышной позиции, по силе они оказались равными, и партия стала настоящим соревнованием сильных противников.
Поскольку Линда была слишком занята своими мыслями и находилась в напряжении, Кэл скоро загнал ее в защиту, и ей пришлось отбивать его мощные атаки. Несколько раз он объявил шах ее королю, и чем меньше фигур оставалось на доске, тем более близким казалось ее поражение, как вдруг Кэл — возможно, из-за излишней самоуверенности — оставил неприкрытым короля. Не веря собственной удаче, Линда быстро сделала ход ферзем и объявила:
— Шах и мат.
Изумленное выражение лица Кэла доказывало, что он не привык к тому, что у него выигрывают, однако поражение он принял с достоинством.
— Я с самого начала знал, что ты не только красива, но и умна. Так что ты скажешь? — Встретив недоуменный взгляд Линды, он пояснил: — Ты выиграла.
Линда напрочь забыла о выигрыше — все ее усилия были направлены на то, чтобы не проиграть.
— Мы ведь так и не решили, что ты хочешь в награду.
Линда покачала головой, но Кэл лукаво заметил:
— Могу же я для тебя что-нибудь сделать?
— Да, — сказала Линда. — Одну вещь ты можешь сделать.
— Назови.
— Это насчет пленки…
При упоминании о пленке улыбка сошла с губ Кэла.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне не использовать ее, что бы ни случилось.
Кэл почти незаметно содрогнулся от отвращения, однако Линда заметила его движение, а также и то, как на его лице непроизвольно дернулся мускул.
— Неужели ты и впрямь подумала, что я могу ею воспользоваться?
На самом деле Линда так не думала, но вслух сказала:
— А что еще я должна была подумать?
Кэл вздохнул и, виновато опустив глаза, произнес:
— Ради нас всех я должен был заставить тебя порвать с Ричи.
— Неужели нельзя было найти более пристойный способ?
— Поверь, мне и самому было неприятно идти на такие грязные меры. Никогда не забуду, какой ужас и отвращение были написаны на твоем лице.
— Я чувствовала себя ужасно униженной.
Кэл взял ее руку и поднес к губам.
— Прости меня. Если бы я мог стереть из твоей памяти…
— Тогда уничтожь пленку.
— Этого я сделать не могу, — без обиняков заявил Кэл. — Видишь ли, никакой пленки не существует. Это был блеф, причем импровизированный. Я просто вспомнил про диктофон. Честно говоря, мне стало не по себе, когда ты, не задумываясь, решила, что я могу быть такой скотиной. Я едва удержался, чтобы не сказать тебе правду.
Сердце Линды наполнилось радостью, прогнавшей прочь остатки обиды. Она судорожно вздохнула.
— Спасибо, что сказал мне об этом сейчас.
Кэл взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
— Это что-то меняет?
— Да, — ответила Линда и, увидев, как полыхнул его взгляд, запоздало поняла, что он превратно понял ее ответ.
— Я устала, — продолжала она, отстраняясь. — Пойду-ка я, пожалуй, спать.
— Одна?
То, что он рассказал о пленке, пролило бальзам на душу Линды, но не изменило ее решения уехать. Напротив, теперь это нужно было сделать во что бы то ни стало.
— Одна, — твердо заявила девушка.
— Что ж, я тебя провожу. — Если Кэл и был разочарован, то не подал виду. — Я и сам не прочь лечь сегодня пораньше.
У двери он наклонил голову с явным намерением поцеловать Линду. Она ощутила его дыхание на своих губах, и это сразу ослабило ее решимость.
Нет, этого нельзя допустить!
Она резко отвернула голову, и губы Кэла скользнули по ее щеке. Стараясь говорить небрежно, она бросила:
— Не забудь, я выиграла партию.
— А как насчет утешительного поцелуя проигравшему? — не сдавался Кэл.
Ей и самой ужасно хотелось поцеловать его, но ведь стоит только начать — и она потеряет голову. И если бы только голову! Для Кэла это всего лишь развлечение, он с радостью возьмет все, что она может ему дать. А для нее это будет означать потерю всего. И прежде всего гордости и самоуважения. И все же, разве она может проститься с ним, даже не поцеловав на прощание?
Кэл ждал, не сводя с нее глаз. Линда приподнялась на цыпочки и легко коснулась его губ. К ее удивлению, хотя его губы отозвались на ее прикосновение, Кэл не сделал попытки продолжить поцелуй. И не стал удерживать, когда она отстранилась.
— Спокойной ночи, — глухо произнесла Линда.
— Спокойной ночи, Линда. Приятных тебе снов.
Оказавшись в своей комнате, она опустилась на кровать, стараясь унять дрожь. Успокоившись, Линда переоделась в темно-лиловый костюм-двойку и туфли на резиновой подошве.
Все необходимое она сложила в свою объемистую сумку. Чемодан паковать не стала. Таким образом, если Кэл случайно заглянет в ее комнату, то не сразу поймет, что она уехала.
Если удастся попасть на утренний рейс, то уже вечером она будет в Нью-Йорке. Она со вздохом взглянула на часы. Почти половина одиннадцатого. Кэл сказал, что собирается лечь пораньше, но Линда решила не рисковать. Она выждала еще час и только потом тихонько открыла дверь.
На лестнице было темно. Ни звука, только размеренно тикали старинные часы. А что, если Кэл еще не лег? Ох, ладно, решила Линда, придется рискнуть. Еще немного ожидания — и мужество покинет ее. Подхватив сумку, она выключила свет и прокралась на лестницу.
Хан, сидевший у двери ее комнаты, приветствовал девушку как старого друга. Потрепав собаку по спине, Линда с тревогой подумала, как бы пес не создал ей хлопот. Может, запереть его в комнате? А что, если он начнет лаять? По крайней мере, пока Хан с ней, он хоть ведет себя тихо.
Самый короткий путь в кабинет лежал через галерею и парадную лестницу, но это означало, что придется пройти мимо комнаты Кэла. С другой стороны, путь через боковую лестницу был гораздо сложнее, и там она рисковала наткнуться на кого-нибудь из слуг. После короткого мучительного колебания Линда все же избрала первый вариант и отправилась на галерею.
Лунный свет, струившийся из окон галереи, то там, то тут выхватывал лица с портретов, а рыцарские доспехи казались живыми людьми. Однако Линду это уже не пугало. Дом словно принял ее как родную, и его стража ничем ей не грозила.
С бьющимся сердцем Линда прокралась мимо комнаты Кэла, стараясь ступать осторожно, чтобы не скрипнули туфли. И лишь дойдя до лестницы поняла, что задерживает дыхание.
К ее великому облегчению дверь в кабинет была открыта. Она боялась, что после случившегося он запер ее. В кабинете было темно, так что пришлось закрыть дверь и включить свет. Однако, повернувшись к столу, Линда испуганно ахнула. Стол был пуст. Вещи Кэла, лежавшие на нем днем, исчезли.
Ни на что особенно не рассчитывая, Линда наугад открыла верхний ящик. Слава богу, вот они! Среди ключей оказался один большой, этот был явно от гаража. Линда схватила всю связку и тихонько вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Наружная дверь была заперта, но ключ торчал в замочной скважине. Повернув его, Линда без труда справилась и с верхним засовом. С нижним пришлось повозиться, и к тому же отодвинулся он с ужасным скрежетом, от которого у Линды внутри все похолодело.
В следующую минуту она уже вышла в залитый лунным светом двор. Стараясь держаться стен, Линда тихонько прокралась к восточному крылу. Хан следовал за ней по пятам.
Проходя мимо конюшен, Линда услышала фырканье и возню лошадей. А вдруг кто-нибудь услышит, как заводят машину? Впрочем, стены Лорримора настолько толсты, что вряд ли в комнаты доносятся какие-нибудь звуки из дальних флигелей. Она уже почти у цели. Главное — не попасть к воротам, где стоят охранники, а воспользоваться боковым выездом в конце той дороги, по которой Кэл привез ее сюда.