Оказавшись внутри, Америка сразу же вытащила меня на танцпол. Ее светлые волосы были повсюду, и я засмеялась, когда она сделала утиное лицо, начав двигаться под музыку. Когда песня закончилась, мы присоединились к парням у бара. Излишне сладострастная, платиновая блондинка уже была около Трэвиса, и лицо Америки сморщилось в отвращении.
— И так будет всю ночь, Мер. Просто игнорируй их, — сказал Шепли, кивая в сторону небольшой группы девушек, стоявших в нескольких метрах оттуда. Они смотрели на блондинку, ожидая своей очереди.
— Это выглядит, будто из Вегаса вырвалась стая стервятников, — глумливо сказала Америка.
Трэвис зажег сигарету, заказав еще два пива, и блондинка, закусив пухлую блестящую губу, улыбнулась. Бармен откупорил бутылки и пустил их по стойке в сторону Трэвиса. Блондинка взяла одну из бутылок с пивом, но он забрал ее у нее.
— Хмм… Это не тебе, — сказал он ей, протягивая бутылку мне.
Моей первоначальной мыслью было выкинуть бутылку в мусорное ведро, но девушка выглядела такой обиженной, что я улыбнулась и взяла выпивку. Она ушла в гневе, и я усмехнулась, что Трэвис, казалось, не обратил на это внимания.
— Как будто я хотел купить пиво какой-то курице у бара, — сказал он, качая головой. Я подняла свое пиво, и на его лице появилась полуулыбка. — Ты — другое дело.
Я чокнулась с ним бутылкой.
— За единственную девушку, с которой не хочет переспать парень без принципов, сказала я, сделав глоток.
— Ты серьезно? — спросил он, потянув бутылку из моего рта. Когда я не отказалась от своих слов, он наклонился ко мне. — Во-первых… у меня есть принципы. Я никогда не буду с уродливой женщиной. Никогда. Во-вторых, я хочу переспать с тобой. Я думал, как затащить тебя на свой диван пятьюдесятью разными способами, но не сделал этого потому, что я не представляю тебя больше в этой роли. Не то что бы, ты меня больше не привлекала, просто я думаю, что ты лучше этого.
Я не могла удержать самодовольной улыбки, которая расползлась по моему лицу.
— Ты думаешь, я слишком хороша для тебя.
Он усмехнулся на мое второе оскорбление.
— Я не могу вспомнить ни одного парня из тех, кого я знаю, который достаточно хорош для тебя.
Самодовольство растаяло, и было заменено тронутой, благодарной улыбкой.
— Спасибо, Трэв, — сказала я, поставив свою пустую бутылку на стойку.
Трэвис потянул меня за руку.
— Пошли, — сказал он, потащив меня через толпу на танцполе.
— Я много выпила! Я упаду! — Трэвис улыбнулся и прижал меня к себе, схватив за бедра.
— Замолчи и просто танцуй.
Америка и Шепли появились рядом с нами. Шепли двигался, как будто просмотрел слишком много видео Ашера. Я чуть не запаниковала от того, как Трэвис прижал меня к себе. Если он использовал какие-либо из этих движений на диване, я смогла бы понять, почему так много девушек испытывают утром унижение.
Он обвил свои руки вокруг моих бедер, и я обратила внимание на то, что его выражение лица стало другим, почти серьезным. Я провела своими руками по его безупречной груди и его шести кубиках, которые растягивались и напрягались под его плотной футболкой под музыку. Я повернулась к нему спиной и улыбнулась, когда он обнял меня за талию. Сочетание алкоголя в моем организме и то, как он прижал мое тело к своему, вызывало в голове что угодно, но явно не дружеские чувства.
Мы продолжали танцевать и под следующую песню, и Трэвис не выказывал никакого желания вернуться к бару. По затылку катились капельки пота, а от разноцветных стробоскопов у меня слегка кружилась голова. Я закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Он взял меня за руки, поднял их и обвил вокруг своей шеи. Его руки скользнули по моим рукам, вниз по ребрам, вернувшись, наконец, на бедра. Почувствовав у себя на шее его губы и язык, я быстро отодвинулась.
Он тихонько усмехнулся, выглядя слегка удивленным.
— Что такое, Голубка?
Я вспыхнула от гнева, в горле застряли резкие слова, которые хотелось произнести. Я вернулась к бару и заказала еще одну Корону. Трэвис занял место рядом со мной, подняв палец, чтобы тоже заказать себе одну. Как только бармен поставил бутылку передо мной, я тут же опрокинула ее, выпив половину, прежде чем со стуком опустить ее на барную стойку.
— Думаешь, это изменит чье-то мнение о нас? — сказала я, прикрывая волосами то место, которое он поцеловал.
Он рассмеялся.
— Мне плевать, что они думают о нас.
Бросив на него косой взгляд, я развернулась лицом вперед.
— Голубка, — сказал он, касаясь моей руки.