Но Аманда была здравомыслящей девушкой. Ее домом был остров, ее жизнью — отец. И хотя у Кэрров была ферма, они перебивались грабежом, а их хозяйство составляли краденые вещи. Да, у них была корова, и Аманда доила ее, и все-таки девушка оставалась дочерью пирата. Она никогда не отправилась бы в Англию и никогда не смогла бы встретиться со своей матерью. И естественно, Аманде никогда не приходило в голову даже пытаться вести себя как леди, не говоря уже о том, чтобы на самом деле стать ею — разве что в глупом полете воображения.
Отец что, совсем спятил?
— Я не леди — и никогда не смогла бы быть такой. Я люблю остров. Это мой дом! Я люблю ходить под парусами, люблю море! — в настоящей панике продолжала возражать она.
— И в этом я узнаю свою дочь, — отозвался Родни, в его голосе зазвучали гордость и печаль. — Боже, девочка моя, не знаю, о чем я думал, когда учил тебя плавать на своем маленьком судне и палить из пушки, фехтовать лучше любого мужчины, стрелять из пистолета и чинить паруса. Ты поднимаешься на мачту быстрее моих лучших матросов. Но ты — девушка, а не парень! Тебе следовало оставаться с матерью. Теперь я это понимаю.
— Нет! — Аманда протянула руку через прутья решетки и схватила руку отца. — Папа, я люблю тебя!
Родни отдернул руку и погрузился в молчание.
Аманда из последних сил пыталась снова не заплакать, но это сражение с самой собой ей суждено было проиграть.
— Пообещай мне, — наконец нарушил тишину отец, — что, когда меня не станет, ты поедешь к матери. Здесь у тебя никого больше нет. Аманда, ты должна отправиться к Дульсии.
Аманда пришла в ужас. Как она могла дать подобное обещание? Ее мать была настоящей леди. А она, Аманда, дочерью пирата. Бедняжка верила, что мать любила ее когда-то, но с тех пор много воды утекло… Аманда очень боялась, что теперь мать не захочет с ней знаться.
— Я твой отец и осужденный на смерть человек, — в ярости вскричал отец. — Черт возьми, ты должна слушаться меня!
Она знала, что, не разделяй их прутья решетки, Родни ударил бы ее.
— Ты еще не умер. Возможно, случится чудо!
Он фыркнул:
— Чудес не бывает!
— Сегодня произошло чудо, — воскликнула Аманда. — Клифф де Уоренн спас меня от…
Она резко осеклась.
Родни взглянул на дочь так пристально, что она ясно увидела его глаза в темноте.
— Он — что?
— Он спас меня… Я пыталась соблазнить губернатора… — одними губами прошептала Аманда.
Резко выбросив руку через решетку камеры, Родни ударил ее по голове, причем довольно сильно.
— Ты не шлюха, черт побери! Если и была одна вещь в моей жизни, которую я сделал правильно, так это то, что я сохранил тебя невинной. Ты должна подарить свою девственность хорошему мужчине — своему мужу! — в бешенстве заорал он.
Аманда вцепилась в прутья решетки, переждав, пока звезды, завращавшиеся в ее голове, не потускнели и не исчезли. Потом она втянула воздух ртом, все еще шатаясь от тяжелого удара.
— Я пыталась спасти тебя, папа.
Но отец, казалось, не слышал ее оправданий.
— Де Уоренн — джентльмен, не говоря уже о том, что у него есть определенное влияние. Ты попросишь его отправить тебя в Англию. Он — тот, кому ты можешь доверять.
Аманда совсем пала духом. Ее отца вот-вот повесят, и если это его последнее желание, ничего не остается, как повиноваться.
— Он странный. — Аманда сама удивилась, услышав, что медленно размышляет вслух. — Почему он, посторонний человек, стал помогать мне? Почему так рьяно боролся с собственным другом?
— Все эти аристократы поступают так потому, что они становятся еще благороднее, еще могущественнее в своих глазах, проявляя милосердие по отношению к бедному спившемуся отребью вроде нас. Поступая так, вся эта «голубая кровь» ощущает себя еще выше и влиятельнее. Он подает тебе милостыню, и ты должна принять ее, девочка, — объяснил Родни. — И плевать на твою ужасную гордость!
Он немного поколебался, а потом сказал нечто странное:
— Де Уоренн заметил, что ты — красавица?
Эти слова потрясли Аманду. За все ее семнадцать лет отец никогда не упоминал о том, что считает дочь красивой. Но теперь он говорил о ней так, будто она действительно очень привлекательна, совсем как ее мать.
— О чем ты, папа? Я совсем не красавица! Я тощая, кожа и кости, да еще с жалкими волосиками крысиного цвета. Я ношу мальчишескую одежду. И еще у меня очень странные глаза. Все так говорят.