Худощавый «чурка» усмехнулся и остановил взгляд на Ритиных ногах, разложенных перед ним во всей своей вопиющей длине.
— Как тибэ завут? — спросил он у Марго, и той показалось, что акцент его несколько преувеличен.
— Рита, — ответила она.
— Раздэвайся.
Марго не шелохнулась. Не потому, что хотела разозлить Гасана, а, наоборот, потому что поняла, что до ужаса его боится. Умереть от рук этого сухопарого мясника ей совсем не хотелось. А в том, что он мясник, не было никаких сомнений. Его черные глаза блестели, как две маслины, но в этом блеске не содержалось ничего живого, веселого, радушного. Это был блеск машинного масла. Марго замерла, как кролик перед удавом, но Гасан расценил ее бездействие по-своему. Легко, пружинисто подойдя к ней, он, коротко размахнувшись, ударил ей кулаком под глаз. Сила удара была такова, что Марго немедленно провалилась в забытье, оставаясь все в том же вальяжном положении ноги-на-стол. Очнулась она от потока ледяной воды в лицо. Открыв глаза, увидела перед собой лицо Гасана и отшатнулась, да так, что упала с дивана.
— Раздэвайся, — повторил Гасан все тем же ровным, негромкими голосом, ставя на стол стакан, из которого окатил ее.
Чувствуя, как вся левая половина лица разбухает, заслоняя собой глаз, Марго поспешно стянула с себя шорты. Оставшись в майке и узких трусиках, она вопросительно посмотрела на мясника.
— Ты чё, дура? — спросил Гасан без всякого акцента. — Я сказал, раздевайся.
Косясь на улыбчивого пижона и звероподобного громилу, Марго сбросила с себя все и поежилась, несмотря на тропическую жару в квартире. Гасан подошел к ней и, презрительно усмехнувшись, пихнул обратно на диван лицом вниз.
Так началась ее жизнь с Гасаном, с первых же дней которой она часто и добрыми словами поминала усопшего Толика. Ключи от квартиры, мобильник и все карманные деньги у нее отобрали. Вместо телефона за дверью поставили угрюмого шестерку, явно Гасанова соотечественника. То есть, понадобись Марго купить что-либо в магазине, ей нужно было поскрестись в дверь и изложить свою просьбу стражу, имени которого она не знала. Марго думала, что это временные меры, пока не утихнут страсти после убийства Толяна. Но она ошибалась.
Во второй раз Гасан навестил ее через две недели. Синяк под глазом Марго уже успел сойти, и он довольно прицокнул языком.
— Что, красавица, поехалы катаца, — сказал он с преувеличенным акцентом и изобразил добродушную ухмылку. — Адывайся нарядна.
Марго натянула изящное коктейльное платье и безропотно последовала за своим хозяином. Они поехали в фешенебельный отель, где проводился фуршет по поводу открытия какого-то предприятия. В машине Гасан не обращал на Марго никакого внимания, без конца обсуждая что-то по телефону то на русском, то на непонятном языке. Только перед выходом он резко схватил ее за подбородок и жестко, без акцента, сказал:
— Смотри на меня и улыбайся. Смотри и улыбайся! Прямо сейчас, поняла?
Марго с вытаращенными от ужаса глазами попыталась изобразить улыбку, но получилось как-то криво.
— Старайся как следует, не то удавлю, — пообещал он и слегка нажал ей на горло двумя пальцами.
Марго закашлялась, с трудом сдерживая слезы. Гасан выжидательно смотрел на нее. Наконец она отдышалась, собралась и растянула губы в резиновую улыбку.
— Маладэц! — похвалил Гасан и распахнул дверь.
Публика на приеме была примерно одинаковая: мужички откровенно братковского вида и сытые на вид кавказцы. Среди этих экземпляров попадались и очень солидные господа, про которых никак не скажешь, что это уголовники. Марго готова была поклясться, что нескольких точно видела по местному телевидению, в репортажах о работе исполнительной и законодательной власти. Почти всех гостей сопровождали молодые длинноногие девицы, разодетые в пух и прах я разукрашенные как новогодние елки. Марго чуть ли не с завистью смотрела, как они милуются, шушукаются и кокетничают со своими «папиками», для них это явно было добровольное и желанное развлечение.
— Гасан! — Тучный, прилизанный блондинчик средних лет двинулся им навстречу.
— Здравствуй, дарагой! — Гасан раскрыл объятия и пошел ему навстречу.
— В прошлый раз, когда пригласили с женами, была такая скукотища, — пожаловался блондинчик и притянул к себе девушку, выше его чуть ли не на голову.
Девушка поцеловала его в нос и сказала: «Мяу». Толстяк захихикал и ущипнул ее за задницу, вызвав поросячий визг и заливистый хохот. Потом вновь обратил внимание на Гасана и сказал:
— Ты же знаешь Тасечку? У-тютю, моя Тасюлечка… А с тобой, я смотрю, новые лица? — и он плотоядно облизнул свои толстые губы, меряя Марго придирчивым взглядом.