– Мне наплевать на то, сколько раз тебя выгоняли из школы и уж совсем наплевать на то, что ты всякий раз сгораешь от стыда, вновь и вновь возвращаясь туда.
Первый, грубоватый мужской голос был слышен довольно хорошо, хотя его обладатель явно старался сдерживаться, чтобы не сорваться на крик.
– А какого черта ты решил, что я пойду у тебя на поводу? Кто дал тебе право мне указывать? Тебе было немногим больше, когда ты уже заботился о маме и о ранчо. – Второй голос был помоложе, в нем звучал вызов, хотя легкую нотку нерешительности Эва тоже уловила.
– Если бы мне пришлось связать тебя по рукам и ногам, чтобы заставить…
Второй голос звучал глуше, но теперь в нем слышалась угроза.
– Убери руки, а не то я тебя прикончу. Устыдившись того, что ей невольно пришлось подслушивать, Эва заколотила в дверь с такой силой, что заглушила голоса. Так и не дождавшись результата, Эва наклонилась и подергала задвижку. Но едва только она коснулась ее, дверь, отпертая изнутри, резко распахнулась.
Дьявол во плоти.
По ее телу пополз неприятный холодок, когда она увидела мужчину, возникшего перед ней в дверном проеме. Единственное, что ей пришло на ум в качестве характеристики, – «Дьявол во плоти». Она-то ожидала, что ее встретит хозяйка дома или, на худой конец, кто-то, кто уж точно не будет выглядеть, как разбойник с большой дороги. Как тот человек, который стоял перед ней.
Он сверкал глазами, как злодей из дешевой мелодрамы.
Блестящая серебряная пряжка его ремня резко выделялась на фоне гладкой черной рубашки и черных же брюк. Черные сапоги на каблуках, излюбленная обувь ковбоев, делали его выше ростом. Обеими руками он упирался в стены, и, казалось, собирался и дальше так стоять, бесцеремонно разглядывая ее своими полуночными глазами. Его блестящие волосы были волнистыми и черными, как смоль. Буйный чуб спадал на лоб, а неровно подстриженные волосы на затылке спускались на воротник рубашки.
Эва заглянула в его убийственные глаза, в которых нельзя было прочитать ничего, ни единой мысли, и тут же подумала, а не поздно ли еще повернуться кругом и умчаться назад в город вместе с Карберри. Сейчас или никогда, Эва. Она собралась с духом и встретила холодный, тяжелый взгляд ранчера.
– Что вам надо?
Чейз Кэссиди прекрасно видел, что его грубость обескуражила очаровательную молодую женщину, стоявшую на его крыльце, но сейчас у него было не то настроение, чтобы нянчиться с какой-то доброхоткой, которая взяла на себя труд побеседовать с ним о спасении души и изгнании злого духа. Это было нечто неземное – чистое, хрупкое, зеленоглазое и медноволосое видение. Она казалась ангелом, спустившимся с небес. На какое-то мгновение он именно так и решил, но потом заметил примостившийся на ступеньках крыльца чемодан.
Чейз еще больше рассердился, когда, бросив взгляд поверх ее плеча, увидел молодого Карберри, выгружавшего у сарая большой моток колючей проволоки. И он снова переключил свое внимание на женщину.
Увидев у дверей своего дома такую, без сомнения, благовоспитанную леди, он испытал настоящее потрясение, но он давно уже научился искусно скрывать свои мысли и чувства. У него это получалось так же естественно, как дышать.
Он пожирал ее взглядом, и она, в свою очередь, не сводила с него глаз, таких бездонно-зеленых, какими бывают холодные лесные озера в жаркий летний день. В голове промелькнула мысль – ее щеки напоминают спелый персик.
Пока он так стоял столбом, рыжеволосая, наконец, обрела дар речи.
– Меня зовут Эва Эдуарде. Я приехала по объявлению.
Он ждал, инстинктивно напрягшись, когда она сунула руку в карман. Настороженность чуть-чуть прошла, оказалось, что предмет ее поиска – всего лишь обтрепанный клочок газеты. Она протянула ему бумажку, но он даже не думал брать ее. Не обескураженная таким неласковым приемом, девушка продолжала:
– Я увидела это объявление в местной газете и приехала, чтобы получить место, если, конечно, оно не занято.
У Чейза мелькнула мысль, что он мог бы найти ей применение еще в куче должностей, но все они были не совсем пристойными. А ведь в его дверь постучала настоящая леди – благовоспитанная, из порядочной семьи, судя по внешнему виду.
– Вам бы следовало предварительно написать, прежде чем лично являться на ранчо.
– Мне очень неловко, но я…
– Вы мне не подходите, – отрезал он.
Она стояла прямо, будто аршин проглотила, заливаясь краской от того места, где ее нежная шейка пряталась в тонких кружевах, до лба великолепной формы.
Кажется, до нее, наконец, дошло, что он дает ей от ворот поворот.
– Как это, не подхожу? Откуда вам знать? Вы даже не побеседовали со мной?
– А мне это ни к чему. Вы не похожи на экономку.
Ради этой работы она была готова на все. Чейз прекрасно это понял по тому, как вызывающе она вздернула свой маленький курносый носик.
Она была разряжена, как леди, но дорогая одежда чересчур шикарна для простой экономки. Шляпка, украшенная перьями и разными финтифлюшками, ладно сидела на ее медноволосой кудрявой головке. Ручки затянуты в кремовые лайковые перчатки. И он готов был спорить на трех коров, что кожа под ними не была ни загрубевшей, ни потрескавшейся.
– А как, по-вашему, должна выглядеть экономка?
Она застала его врасплох. Чейз нахмурился, было, но потом обрадовался, найдя, как ему показалось, вполне логичное оправдание.
– Я бы предпочел кого-нибудь постарше.
– Постарше? Понятно. Вам нужна дряхлая старуха, у которой едва бы хватало сил на уборку и готовку.
– Ну, здесь не так уж много работы, – возразил он.
– Вот и отлично. Тогда я наверняка справлюсь, правда?
Он никак не мог взять в толк, как же ей так ловко удалось загнать его в угол, а она уже сделала следующий выпад.
– Простите меня, но я что-то не вижу здесь толпы других претенденток. Может, все-таки объясните толком, почему отказываете мне?
Он колебался, вполне отдавая себе, отчет в том, что она может оказаться единственной, кто позарился на эту работу.
– Ну, мы живем очень уединенно, вдалеке от всяких развлечений.
Она одернула свой жакет и качнулась на каблуках.
– Иными словами, у вас нет выбора, вы не можете найти ни одного более-менее веского довода, чтобы отказать мне в месте.
– Проще говоря, вы не совсем подходите для этой работы. И давайте закроем эту тему.
В нем боролись противоречивые чувства. На одной чаше весов Лейн. Чейз отлично понимал, что он будет круглым идиотом, если примет на работу женщину, которая, судя по всему, не способна справиться с этим мальчишкой, по крайней мере, не больше двадцати минут. Работники прозвали предыдущую экономку «старой ведьмой», но она не выдержала здесь даже одного дня. Чейз отдавал себе отчет, что надо совсем рехнуться, чтобы нанять такую красавицу для работы на уединенном ранчо, где живут пятеро взрослых мужчин и один сопливый юнец. Если он примет на работу такую милашку, как мисс Эва Эдуарде, хлопот потом не оберешься, а ему в последнее время и так несладко.
Она глубоко вздохнула, потом перевела взгляд на помятую газетную вырезку, потом на носки своих слегка запыленных дорожных ботиночек серого цвета, которые высовывались из-под длинной юбки. Кудлатый приблудный пес, которому очень по душе пришлось теплое местечко, удобно устроился на ее ногах, засунув нос к ней под подол.
Чейз уже начал жалеть о том, что обошелся с ней так невежливо, но что еще оставалось делать, если ему во что бы то ни стало нужно отправить ее назад в город с Карберри. Перспектива посылать вместе с ней кого-то из своих людей ему абсолютно не улыбалась.
Она начала медленно складывать вырезку с объявлением.
– Я боялась, что вы это скажете, – еле слышно произнесла она.
На секунду он растерялся.
– Что скажу?
– Что я не гожусь для этой работы.
У него как-то противно заныло в животе, когда она снова посмотрела на него. Внезапно ее изумрудные глаза наполнились слезами. Как по мановению волшебной палочки, одна крупная капля повисла на ее ресницах, а потом скользнула вниз по нежной щечке.