«Итак все, что Анета могла сказать после короткого знакомства, есть то, что он (Пушкин. — Н. Г.) умен, иногда любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен…»
При этом, однако, роман продолжался все лето.
11 августа 1828 года Олениной исполнилось 20 лет. В дневнике запись: «Стали приезжать гости. Приехал премилый Сергей Голицын, Крылов, Гнедич, Зубовы, милый Глинка, который после обеда играл чудесно и в среду придет дать мне первый урок пения. Приехал, по обыкновению, Пушкин… Он влюблен в Закревскую, все об ней толкует, чтоб заставить меня ревновать, но притом тихим голосом прибавляет мне разные нежности…»
Праздники шли чередом. 5 сентября были именины Елизаветы, матери Анны Олениной. «Прощаясь, Пушкин мне сказал, что он должен уехать в свое имение, если, впрочем, у него хватит духу, прибавил он с чувством». После этого упоминания в дневнике Анет больше не встречается имя Пушкина. Он перестал посещать дом Олениных, но в обществе ходили слухи, что поэт сватался и получил отказ. Мать решительно и резко ему отказала как человеку неблагонадежному: в те времена началось следствие по «Гаврилиаде»; глава семейства Алексей Николаевич был в числе разбирающих это дело. Пушкин опять оказался поднадзорным… Существует и другая версия на этот счет. «Пушкин посватался и не был отвергнут. Старик Оленин созвал к себе на обед своих родных и приятелей, чтобы за шампанским объявить им о помолвке своей дочери за Пушкина. Гости явились на зов, но жених не явился. Оленин долго ждал Пушкина и, наконец, предложил гостям сесть за стол без него. Александр Сергеевич приехал после обеда, довольно поздно. Оленин взял его под руку и отправился с ним в кабинет для объяснения, окончившегося тем, что Анна Алексеевна осталась без жениха».
Спустя полвека Анна Алексеевна призналась своему племяннику: «Пушкин делал мне предложение». — «Почему же вы не вышли?» — «Он был вертопрах, не имел никакого положения и, наконец, не был богат». Однако она с теплотой говорила о его блестящих дарованиях…
«Я пустился в свет, потому что бесприютен», — жаловался Вяземскому Пушкин. Непревзойденный каламбурист Вяземский отвечал поэту: «Ты говоришь, что бесприютен: разве уж тебя не пускают в Приютино?» После «Гаврилиады» Пушкина туда «пускали» действительно неохотно.
Шутки шутками, но обида поэту была нанесена немалая, и он решился на акт «поэтического мщения». В декабре 1829 года, спустя почти полтора года после «отставки», Пушкин принялся за 8-ю главу «Евгения Онегина». В гостиную княгини Татьяны поэт «привел» семейство Олениных. Поначалу одна из гостий была так и названа — Annete Olenine, затем Пушкин, одумавшись, превратил ее в Лизу Лосину, но в конце концов остановился на варианте, напоминавшем довольно едкую эпиграмму:
К счастью, все это были черновые варианты и в бессмертную поэму уничтожающие строки не вошли.
Итак, получив отказ от родителей Олениной — или сам отступив в решительную минуту, — Пушкин в конце 1828 года вернулся в Москву с намерением возобновить свои ухаживания за Екатериной Ушаковой. Но здесь ожидала его новая неудача. «При первом посещении пресненского дома, узнал он плоды собственного непостоянства: Екатерина Николаевна помолвлена за князя Д-го. „С чем же я остался?“ — вскрикивает Пушкин. „С оленьими рогами“, — отвечает ему невеста». Впрочем, этим дело не кончилось. «Собрав порочащие его сведения о Д-ом, Пушкин упрашивает Н. В. Ушакова (отца невесты) расстроить эту свадьбу. Доказательства возмутительного поведения жениха, вероятно, были очень явны, поскольку упрямство старика было побеждено, а Пушкин по-прежнему остался другом дома» (из воспоминаний племянника Εκ. Н. Ушаковой).
Екатерина Николаевна вновь стала надеяться… В ее альбоме появились карикатуры на Оленину. И вдруг — перед Новым, 1829 годом на рождественском балу Пушкин снова встретил свою настоящую любовь — Натали, чье имя пророчески поместил самым последним в «Дон-Жуанском» списке…
Пушкин не скрывал своего страстного увлечения от сестер Ушаковых, которое затмило все бывшие его привязанности до такой степени, что перед своим отъездом на Кавказ он почти каждый день ездил на Пресню к Ушаковым — но не ради Екатерины, а для того, чтобы иметь возможность дважды проехаться по Большой Никитской мимо окон Гончаровых. Екатерине пришлось смириться с ролью преданного друга Пушкина, который горячо обсуждал с нею подробности взаимоотношений со своей новой пассией.