Кириллу захотелось снова услышать ее голос. Тогда, когда она приветствовала княгиню на тропинке, голос показался ему очень необычным, от него приятно ломило в груди. И сейчас ему хотелось, чтобы она поговорила спокойно. Без страха перед княжеской властью, искренне и о себе. Кириллу было очень нужно узнать побольше об этой необычной девушке.
За этими раздумьями князь увлеченно проводил время, пока не заметил какого-то движения в зарослях неподалеку.
— Кто здесь? — удивленно крикнул он.
В этой запущенной части сада и днем-то никого не встретишь, а ночью…
В ответ шорох повторился, и на тропинку, почти не освещаемую лунным светом, вышла девушка. Кирилл чуть не ахнул — это была Анна. Как будто бы она могла услышать его мысли и прийти. Князь подумал: может, эта девушка и не видит, зато очень тонко чувствует.
— Здравствуйте, — снова робко, как и днем, проговорила Анна. Она тянула время, чтобы узнать, кто перед ней.
Кириллу показалось странным то, что она не убежала, услышав мужской голос, а вышла на него. Тем не менее он понимал, в каком неудобном положении она пребывает, не зная, кто ее собеседник, и поспешил представиться.
— Это я, Кирилл Зеленин. — Князь наблюдал, как девушка подошла ближе. — А ты Анна, дочь Натали Зеленициной, той самой?
Девушка кивнула. Она не уходила, но и не говорила ничего. Стеснялась? Вполне возможно. Кириллу пришлось самому вести разговор.
— А тебе не страшно одной гулять здесь ночью?
Надо же! Вот тебе и светский разговор. Как будто бы это допустимо — девицам в семнадцать лет разгуливать по ночам в чужом поместье.
— Нет, — тихо ответила Анна. — Не страшно. Мне нравится темнота. Она равняет людей между собою. Красивых и некрасивых, слепых и зрячих. Ночью я вижу лучше, чем другие. Днем все наоборот.
Кирилл наслаждался. Его завораживал голос Анны, а слова, которые она говорила, казались настолько разумными и искренними, что он сразу почувствовал к ним интерес. Ни одна сплетница высшего света сроду бы не сказала ничего подобного. Но девушка не навязывалась, и Кирилл с трудом мог придумать, чем бы ее разговорить. Разглядывая ее фигурку, гораздо тщательнее одетую, чем утром, он наугад выбрал похвалу.
— У тебя очень красивое платье сегодня.
К его удивлению, девушка вспыхнула и сильно напряглась.
— Так вы были там? Вы были сегодня в саду, когда я разговаривала с княгиней?!
— Я? Нет. С чего ты взяла? — на всякий случай испугался Кирилл и отказался от своего присутствия.
— Не с чего… — растерялась девушка. — Просто я была одета… по-другому. Мне показалось, что вы смеетесь надо мной.
— А было чему смеяться? — лукаво усмехнулся Кирилл.
— Не знаю… — смутилась девушка. — А это… Это сарафан, а не платье. Обычная одежда деревенской девушки. Мне маменька пошила. Я еще никак не привыкну к нему. Раньше, при покойном вашем батюшке, я носила платья. А сейчас брат запретил. Он один работает… Говорит, что слишком дорого ему обходится наш с маменькой гардероб.
— А что, действительно так дорого? — осведомился Кирилл.
— Не знаю, но, видно, теперь он нам ни к чему. Батюшка ваш умер, и меня теперь учить некому да и незачем. Брат один крестьянствует. Мы совсем не бедны, даже в сезон работников нанимаем, но все же меня гнетет, что даром хлеб ем. Со всеми своими умениями я даже горничной к господам податься не могу. Где уж мне ему указывать, что хочу носить.
Кирилл не мог найтись, что на это ответить.
— Не подумайте, я вовсе не беспомощна! Я могу все делать по дому, если вещи лежат на своих местах. Просто никто ведь не будет подстраиваться под слепую работницу.
— Ты так говоришь, словно быть работницей в барском доме — это предел мечтаний! — удивился Кирилл.
— Не то чтобы совсем так. Просто я стараюсь приспособиться. — Анна улыбнулась. — Но мне кажется, что не успеваю. Батюшка ваш хотел из меня сделать украшение светского салона и нанимал мне для этого учителей и портних. Но он умер. Теперь вот брат хочет, чтобы походила на крестьянку. И велит маменьке говорить только на русском и учить меня ткачеству. Я запуталась.
— Неужели для себя ты так и не смогла выбрать, что тебе по нраву? — Кирилл был очень заинтересован беседой и с упоением разглядывал ее меняющееся лицо. Анна изящно изогнула брови и резонно ответила:
— Нет у меня выбора. Если только в мечтах…
— А что бы ты выбрала в мечтах?
— В мечтах… — Анна задумчиво склонила голову. — В мечтах я бы выбрала любовь!
Кирилл чуть не поперхнулся. Но постарался это сделать беззвучно. Видимо, Анна все же почувствовала его настрой и поспешила добавить: