— И так удачно толкнули, — продолжил за Охотницей Фролов, — что тот толкнул студента с пистолетом!
— Именно, — кивнула Арбенина, на сей раз уже без тени усмешки.
— Надо полагать, человека, толкнувшего картузника, в итоге так и не обнаружили? — спросил Петр Федорович.
— Разумеется, — подтвердила петербургская гостья. — Сами посудите, до того ли было! Шум, гам, крики, дым пороховой — все боялись, что задело государя.
— Стало быть, это и есть вторая деталь, как вы говорите, для истории малозначительная! — восхищенно покачал головой Фролов. — Ловко!
Он с минуту любовался молодой женщиной, оказавшейся одновременно и яркой, и умеющей оставаться в тени даже на ослепительном свету покушения на государя.
— Чертовски интересно, — выдохнул Фролов, облизывая от возбуждения и любопытства разом пересохшие губы. — У нас в Казани по этому случаю возведена крупнейшая из городских часовен. «В память избавления Государя Императора Александра II от злодейского покушения 4 апреля 1866 года».
Глаза стрелка блестели в этот миг искренним, неподдельным интересом.
— А как же Париж? Вы там тоже…
— Была проездом, — любезно подсказала ему Арбенина… — По чистой случайности, в те же дни, что и наш император.
После чего деланно вздохнула.
— А вы любознательны, Петр Федорович. Что ж, открою вам и этот секрет. Быть может, он поможет вам образумиться.
И, вновь не обращая внимания на протестующие жесты стрелка, поведала Фролову без особых, впрочем, подробностей французскую историю, случившуюся с русским самодержцем.
После покушения 4 апреля что-то изменилось, надломилось, сломалось в прежде стойком и мужественном императоре всея Руси. Александр отныне производил на окружающих тягостное впечатление. Вместо сияющего здоровьем красавца-усача, любителя жизни и любимца женщин, он очень быстро превратился в усталого, поникшего человека, разочаровавшегося во всем и вся.
— А, это вы, голубушка, добрый ангел-охранитель! — обмолвился как-то министр государственного просвещения Головнин, повстречав приватно Арбенину для некоторых консультаций — посоветоваться. Дарья Михайловна старалась на виду не бравировать своими связями при дворе, да и не было в том особенной нужды.
В чем может нуждаться женщина, которой покровительствует сам император всероссийский?
А она в свою очередь незримой тенью хранит его всякий раз, когда государь выезжает в свет?
Кто, спрашивается, в свете сияния, исходящего от государя, обратит надолго внимание на даму в толпе, пусть и видную собой, но в скромных одеждах, диктуемых нынешними демократическими временами?
— Что государь, как он? — спросила Прекрасная Охотница, не видевшая его уже неделю.
— Грустная картина, Дарья Михайловна, — тут же запричитал Головнин. — Он пребывает постоянно в желчном, нервическом раздражении.
— Вот как? А мне он казался только лишь грустным… — заметила Диана.
— И грустным, и скорбным, и… тссс!
Министр приложил палец к губам и воровато оглянулся, точно их кто-то мог подслушать.
— А также — совершенно напуганным. Да-с. Одним словом, он вызывает своим плачевным видом соболезнование.
Однако Александр недолго пребывал в апатии. В скором времени полетели со своих постов петербургский губернатор Суворов и сам Головнин, люди умеренно либеральные, современных взглядов. К большому разочарованию Арбениной подал в отставку ее начальник, шеф Третьего отделения жандармов князь Долгоруков. Взамен их тут же заблистали граф Муравьев, назначенный главой Следственной комиссии, и князь Гагарин, создатель Особой комиссии по разработке мер укрепления внутреннего спокойствия. На петербургское губернаторство сел генерал Трепов, а жандармский корпус возглавил молодой и энергичный граф Шувалов. В скором времени Шувалов утвердился ближайшим и доверенным человеком государя.
А его меж тем поджидала смертельная опасность не только в родной державе. В июне 1867 года Александр II отправился с официальным визитом во Францию. И у тайной полиции, и у ее сверхсекретной сотрудницы Дарьи Арбениной забот прибавилось выше головы. Поскольку тут была замешана императорская любовь!
Всего три недели назад, 20 мая, император уже гостил в Париже. Вместе с двумя сыновьями, Александром и Владимиром, самодержец всея Руси остановился в Елисейском дворце, нарочно выбрав те же апартаменты, которые полвека назад занимал другой российский император Николай I. Формально целью приезда Александра II было посещение Всемирной выставки. Царское семейство встречал Наполеон III, в честь высокого русского гостя в королевском дворце Тюильри был дан роскошный бал, затем Александр отправился на спектакль в Оперу.