Она с прищуром смерила взглядом обоих.
— На рапирах, шпагах, кривых татарских саблях? А может, господин Меркушин предпочтет химический штатив? Или скальпель для препарации?
Преподаватель был бледен, купец же сладко улыбнулся и часто закивал большой бритой головой с хрящеватыми ушами.
— Госпожа Арбенина, верно, знает, что нынче, этим годом, в нашем… — Муртазин еле заметно нажал на последнем слове. — …в нашем университете учреждается новая программа. По изучению татарской старины.
— Вот как?
— Именно, — купеческие глазки еще более сузились. Казалось, Муртазин испытывает сейчас физическое удовольствие от каждого своего слова. — Там собираются богатые коллекции книг, монет, вышивок и орнаментов. А также ювелирных изделий и прочих предметов татарского бытия. Думаю… — Купец принял важный вид. — …те коллекции способны в будущем стать основой губернского Краеведческого музея.
— Похвально, — кивнула Диана.
Меркушин же побледнел еще сильнее. Офицеры слушали оппонентов с рассеянностью и равнодушием, свойственным всякому военному при обсуждении дел сугубо гражданских.
— Поэтому я был вынужден несколько… эээ… пе-ре-рас-пре-де-лить средства, — размеренно произнес Муртазин. — Что же касается чаяний господина Меркушина, то, полагаю, в перспективе…
— Полагаю, перспективы у господина Меркушина рисуются весьма мрачные, — перебила его Диана. — С учетом «татарской морды» и «князька», а?
Муртазин смиренно скрестил руки и деланно вздохнул, всем своим видом как бы говоря: это уж как Аллаху будет угодно.
— Поэтому я и собрала вас тут, — твердо сказала хозяйка. — И говорю вам нынче: хватит, господа! Покуда не пролилась кровь и не свершились еще более ужасные мерзости, на которые только способен мужчина ради женщины. Ведь вы все, присутствующие тут, как я понимаю, претендуете на звание моего любовника? Ну, же, господа, признайтесь, верно, это так?
Гробовое молчание было ей ответом. А молчание, как известно, знак согласия, во всяком случае, у представителей сильной половины человечества.
— Вот и славно, — заключила хозяйка, точно выполнила только что некую неприятную работу, на которую ее вынудили неизвестные никому, таинственные обстоятельства.
— А теперь я желаю сделать вам некое предложение, господа любовнички, — медленно произнесла она без тени улыбки. — И полагаю… — Диана взяла красноречивую, почти театральную паузу. — …почти уверена: от моего предложения вы не сумеете отказаться!
2. ТУРНИР НА ПРИЗ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ
Из семерых предприимчивых мужчин, слетевшихся в губернаторский дом тем вечером, по меньшей мере трое считались завзятыми дуэлянтами. И это не было удивительным: несмотря на просвещенные времена и то, что дуэли в России давно запрещены законом, их число по-прежнему впечатляло. Отчасти тому виною была минувшая Крымская война, да и с Балкан в последнее время все отчетливее тянуло порохом. Но если во времена героев романов сочинителя Дюма поединки чести разрешались, как правило, традиционным холодным оружием — на шпагах, саблях или эспадронах, то теперь в спорах из-за дам правило бал огнестрельное оружие.
Таким образом, шансы дуэлянтов уравнивали вовсе не твердая рука и мастерство фехтовальщика, а глазомер и пуля, которая в России, как известно, всегда дура особенная!
Теперь дуэлировали сплошь и рядом на пистолетах, изредка норовя побаловаться с судьбою и посредством американской рулетки — когда в пустом барабане оставляли единственную пулю, и по очереди дергали смерть за усы, что с каждою осечкой становились все короче.
Именно поэтому предприятие, предложенное семерым кавалерам Прекрасной Охотницей, заинтересовало распаленных страстью мужчин, прежде всего с затаенной прикладной целью. В самом деле, никому из них еще не приходило в голову использовать на дуэли… самое обыкновенное охотничье ружье!
— В ваш город я прибыла не из праздного любопытства и не скуки ради. Хотя вы, быть может, этого еще и не уразумели, господа, — первым делом сообщила им Прекрасная Охотница. — Мой высокий покровитель, имеющий положение и широкие связи при дворе, нынче учреждает в губернских городах новый прожект. Между прочим, государственного значения. Так что в Казани отныне будет учреждено Вольное Общество губернских охотников. И я — его эмиссар.
При этом известии мужчины недоуменно переглянулись. Охотой тут баловались многие, земли в краю крылатого змея Зиланта, старинного символа Казани, как издревле свидетельствовали летописцы, были не только плодородны, но и «пчелисты, зверисты и рыбны». Но чтобы женщина командовала в таком сугубо мужском занятии — ни в жисть не бывало!