Последовала пауза, затем Флер смущенно засмеялась.
— Вы всегда такая прямая? Пожалуй, в чем-то вы правы. Когда Томас позвонил, чтобы договориться о встрече, мне показалось… между вами что-то есть. Я ожидала, в дверь войдет действительно роковая женщина…
— Он с такими обычно встречается?
— Видите ли, Тома, как и большинство мужчин, время от времени тянет к женщинам с яркой внешностью, но они быстро надоедают: красота и мозги далеко не всегда уживаются друг с другом. А на вас и посмотреть приятно, и язычок у вас острый как бритва. — Флер громко расхохоталась. — Вам нравится ваш портрет?
— Необычайно, — сухо отозвалась Мэри. В такой характеристике таилась большая ложка дегтя. Она знала, что привлекательна, но вот Джун — настоящая красавица. Уж куда ярче…
— Ваша сестра тоже очень симпатичная девочка, — продолжала Флер, словно подслушав ее мысли. — Мы недавно видели их с Джоном на скачках. Обоим только в школу ходить, а не заводить ребенка. Джон хоть и закончил университет, а все равно мальчишка мальчишкой. — После некоторого колебания Флер нерешительно добавила: — Это очень тяжело — так потерять родителей. Не знаю, смогла бы я пережить это…
— Пережили бы, — спокойно ответила Мэри. — Нужда заставит.
В проходе показались мужчины, и Мэри невольно сравнила их. Внешне полная противоположность — один темноволосый, другой блондин, оба привлекали внимание всех присутствующих. Если сравнивать каждую черту лица отдельно, может, Стив чуть красивее, но Мэри подумала, что большинство женщин выбрали бы волевой подбородок, худощавое загорелое лицо и глаза, меняющие цвет от почти черного до прозрачно-серого — в зависимости от настроения. Возможно, когда-нибудь она и влюбится в другого мужчину, а пока же Томас казался единственным на свете…
Стив с Флер и Томас с Мэри ушли из ресторана в одиннадцать часов и попрощались на автостоянке.
— В воскресенье мы приглашаем вас на шашлыки, если погода продержится, — сказала Флер. — Будет только несколько близких друзей.
— Мы собирались в горы, — ответил Томас, прежде чем Мэри успела открыть рот. — В прошлый раз мы вымокли до нитки, может, в эти выходные повезет. Но все равно, спасибо за приглашение.
Задумчиво посмотрев на них, Флер сказала:
— Ну что ж, желаю вам хорошо провести время. Увидимся в четверг.
— Вам совершенно нечего придумывать предлог, — сдержанно сказала Мэри Томасу, когда они шли к машине. — Я бы и сама могла это сделать.
— Опять спешите с выводами, — откликнулся Том. — Но замените мое «собирались» на «надеялись», и все станет ясно. Я всерьез думал в воскресенье отправиться с вами в поход.
— Правда? — неуверенно спросила Мэри.
Тэчер открыл переднюю дверь «БМВ» и посмотрел на Мэри сверху вниз, удивленно приподняв бровь.
— А что смущает? Почему бы не разделить общее увлечение?
— Не уверена, что смогу освободиться, — уклонилась Мэри от прямого ответа.
— И что же может помешать? — настаивал Томас. — После недели работы нужен хороший отдых.
— Надо еще закончить свадебный наряд для Джун. — Явно лживое высказывание, но единственное, которое пришло на ум. — Другого времени не будет.
Поверил Томас или нет, но принял объяснение без возражений.
— Не поспоришь. Тогда через неделю.
Усадив девушку на переднее сиденье, Тэчер сел за руль и включил зажигание. Мэри чувствовала себя несчастной, но понимала, что поступила правильно. Чем чаще она будет видеть Томаса, тем тяжелее ей придется.
На обратном пути оба молчали. Уже подъезжая к городу, Томас неожиданно затормозил и съехал на обочину.
— Я больше не могу, — прямо сказал он. — Целый вечер я смотрел через этот чертов стол на тебя и вспоминал, как ты лежала на кровати и ждала меня. Три дня пытаюсь выбросить это видение из головы, но ничего не выходит. Если ты относишься ко мне так же, как до этого проклятого звонка, тогда скажи, и мы все начнем сначала.
Томас еще ни слова не сказал о любви, предостерегла себя Мэри, изо всех сил стараясь не броситься ему на шею. Он говорит только о своем желании. Если она позволит их отношениям развиваться известным образом, потом будет страдать еще сильнее.
Однако если держать Томаса на расстоянии, его отношение к ней останется примитивным физическим влечением, а потом он просто ее забудет. И если отказываться от малейшего шанса на любовь из-за боязни душевной боли, то она закончит свои дни озлобленной старой девой…
Профиль Томаса резко выделялся на фоне ночного неба, руки лежали на руле. Наконец он не выдержал и повернулся.
— Так что же? — спросил он. — Ты скажешь что-нибудь?