— Соединяем движения. Идем вперед, потом назад.
Полли не знала, что именно испытала — изумление или восторг, когда правильно сделала все восемь шагов. Благодаря его подсказкам, терпению и тому, что они оба сделали над собой усилия.
— Теперь послушаем ритм. Под музыку двигаться гораздо легче.
Полли наблюдала за ним, пока он шел через комнату к музыкальному центру, восхищаясь походкой танцора — легкой, пружинистой. Она постаралась избежать слова «сексуальной», которое напрашивалось, но в последнее время не вызывало у нее положительных эмоций.
Зазвучали первые аккорды.
— Будем повторять движения, которым научились, на всю длину зала. Готовы?
Она кивнула.
— Начали. Медленно-медленно, быстро-быстро.
Полли казалось, что она летит. Никогда в жизни ей не доводилось испытывать ничего подобного.
— Господи, вот уж не думала, что способна на такое, — вздохнула она, когда музыка смолкла.
В начале занятия Лиэм тоже так не думал. Но Полли очень старалась. По блеску глаз он понял, что на нее сошло вдохновение, которое он сам испытывал в танце. Маленькая, но победа. Ему хотелось подхватить ее и закружить по залу, но здравый смысл удержал от необдуманного шага.
— А я вам что говорил?
— Самодовольство не украшает вас, мистер Флинн.
Она впервые ответила ему на равных — поддразнила, и Лиэм не смог удержаться от улыбки.
Полли так удивилась улыбке, преобразившей его лицо, что споткнулась на первых тактах следующей песни.
— Сосредоточьтесь, Полли. — Лиэм снова был серьезен. — Нам нужно научить вас танцевать не считая шаги и не путая ноги.
После еще часа тренировки Лиэм сделал перерыв на завтрак. Они съели по сэндвичу с беконом в маленьком кафе за углом, где Полли, естественно, пролила кетчуп. Вернувшись в студию, повторяли движения снова и снова, пока ноги девушки не усвоили урок.
— Сегодня закончим на этом, — сказал Лиэм.
— Угу, — ответила Полли, скрывая разочарование от того, что он так и не похвалил ее.
— Увидимся завтра ровно в восемь. Сегодня вечером пришлю вам несколько песен. Те, что вам понравятся, мы используем в репетициях.
Он окликнул ее, когда она была уже в дверях:
— И вот еще что, Полли…
Девушка обернулась, думая, что ему в голову пришли еще какие-то инструкции.
— Вы молодец.
Она не знала, чего ей больше хочется — обнять или придушить его. Лиэм был невыносим. Но он отметил ее прогресс. Что оказалось гораздо приятнее, чем стандартное «Дорогая, ты великолепна» из прежней жизни.
Глава 3
Вечером Лиэму позвонила Аманда, его ассистентка.
— Ты заглядывал в Интернет? Там есть кое-что интересное. Не хочу делиться сплетнями, но стоит посмотреть. Полли Анна мне симпатична, а мои дети были в восторге от нее в «Калейдоскопе понедельника». Она не из тех, кто жалуется.
— Уже понял.
— Ты с ней поаккуратней. У нее сейчас сложный период. Сам должен понимать после того, что с тобой случилось: авария и Бьянка…
— Моя задача — научить Полли танцевать, — прервал Лиэм, не желая продолжать разговор о бывшей жене. — Ты же видела видеоклипы — у нее проблемы с координацией.
— Она очень милая, Лиэм.
Уж если Аманда защищает Полли, что говорить о женщинах, которые будут следить за конкурсом и голосовать за участников? Их поддержка обеспечена.
— Обещаю.
— Сбросила тебе ссылку. Прочти, но не говори ей, что ты в курсе. — Аманда вздохнула. — Я бы пристрелила этого Гарри.
Кто такой Гарри?
— Ладно, увидимся утром. Полли придет ко мне в восемь.
— Очень хочу с ней познакомиться.
Лиэм открыл сайт «Жизни звезд» и сразу понял, почему Полли обрезала волосы и морщится при упоминании о свадьбах. Гарри, продюсер ее шоу, не просто разорвал помолвку, а сделал это публично. Лиэм знал, каково это — когда тебя бросают на глазах у изумленной публики. Он узнал о планах Бьянки из того же журнала до того, как она сама объявила ему, что уходит к другому танцору, который сможет выступать с ней на чемпионате мира по бальным танцам. Тогда ни у кого не было сомнений, что карьера Лиэма закончена.
Он ненавидел жалостливые взгляды и сочувственные банальности, которых после этой истории выпало на его долю немало. Никто не понимал, что он испытывает, как сильно он оскорблен. Но Лиэм не мог не признать, что к обиде и злости примешивалось странное облегчение: он вдруг понял, как устал делать хорошую мину при плохой игре ради душевного спокойствия Бьянки…
Он готов был спорить — Полли испытывает похожие эмоции. Поэтому решил не сообщать ей о своем открытии и не пополнять собой армию соболезнующих. Но и быть к ней излишне снисходительным он не собирался. Сюсюканье не принесет ей пользы. Она должна работать, чтобы остаться в шоу. В такой ситуации только успех способен поправить человеку самооценку и вернуть уверенность в себе.