В карете Джулия попеременно жаловалась то на слабость в ногах, непременную ее спутницу после танцев, то на боли в желудке, явившиеся расплатой за злоупотребление итальянской кухней. Слушавшая ее стенания Сьюзен оценила мрачный юмор графа Рейли, не напрасно устроившего в буфетной аллегорию адских мучений.
12
Как и ожидала Сьюзен, на следующее утро, которое уже мало походило на утро, если судить по положению солнечного диска, Джулия отказалась подниматься с постели, предпочтя громко обсуждать события бала с матерью, чья спальня находилась напротив. Миссис Элингтон также не спешила заниматься хозяйственными делами по причине головной боли и, удобно устроившись в подушках, через открытые двери прекрасно слышала дочь. По мнению обеих, вчера они сильно продвинулись в подъеме к вершинам общества, и теперь следовало закрепить успех, посетив еще несколько подобных мероприятий, куда их, конечно же, незамедлительно пригласят.
Сьюзен привела все возможные аргументы в пользу свежего воздуха для ее здоровья, и миссис Элингтон не нашла в себе сил сопротивляться этому натиску. В результате, выпив чаю с молоком, Сьюзен оделась потеплее и вышла на улицу, радуясь наконец-то обретенной, пусть и кратковременной, свободе. В отличие от миссис Элингтон, она не сочла необходимым перепробовать все виды пунша графа Рейли, и головная боль не беспокоила ее. Усталость в ногах не позволяла идти быстро, но спешить было некуда, и девушка собиралась в полной мере насладиться прогулкой в парке.
Она уже поворачивала с Бредфорд-сквер, когда ее окликнул приятный мужской голос:
— Мисс Шелтон!
— Мистер Хейвуд!
Пришлось остановиться и поздороваться, и она сожалела, что не успела раньше завернуть за угол.
— А я как раз собирался занести вам книгу Данте. Надеюсь, ваши родные в добром здравии после вчерашнего праздника?
Он и вправду держал завернутую в бумагу книгу.
— Да, благодарю вас, у миссис Элингтон и Джулии все прекрасно, но они еще не готовы принимать гостей.
— О, я вовсе не намерен нарушать их покой. Если позволите, я провожу вас туда, куда вы изволите направляться.
Сьюзен ответила со всей возможной холодностью:
— Я иду в парк, подышать свежим воздухом, только и всего, сэр.
Молодой человек наконец начал понимать, что ему не рады.
— Мисс Шелтон, прошу вас, объясните мне причину вашего недовольства мною! Что такого я умудрился совершить, чтобы вызвать ваше неодобрение?
Леди совсем не хотелось говорить ему о неисполнении вчерашних обещаний, это могло бы показаться ревностью или какими-то ожиданиями с ее стороны, что не было правдой. Не зная, что сказать, она только покачала головой и хотела перевести разговор на поэзию Данте, но мистер Хейвуд не собирался сдаваться. Видя, что дама не возражает, он пошел с ней рядом в сторону Риджентс-парка, продолжая нести тяжелую книгу, явившуюся столь удачным поводом сопровождать девушку.
— Полагаю, вам не понравилось мое вчерашнее поведение на балу, мисс Шелтон, — продолжил он. — Только я не вполне понимаю, какое именно мое действие…
Сьюзен поспешила прервать его, не желая выслушивать очередную длинную реплику:
— Мы не так продолжительно виделись во время бала, чтобы вы успели совершить неблаговидный поступок.
Генри Хейвуд, кажется, начал понимать.
— О, вероятно, вы обиделись на меня из-за того, что я внезапно покинул вас, когда за мной пришли друзья! И, конечно, я имел несчастье позабыть о своем обещании провести вас по дворцу графа Рейли.
— Поверьте мне, сэр, все это не имеет никакого значения. Вы были вправе выбирать себе общество по собственному вкусу!
Теперь она досадовала на него из-за его проницательности.
— И все же, я должен объясниться, — решительно продолжил он тягостный разговор. — Я бы с удовольствием провел подле вас еще много приятных минут, невзирая на данное ранее обязательство посмотреть комедию с друзьями, но, как бы выразиться… В мою душу закралось одно опасение.
Сьюзен непонимающе подняла брови, заметив, что молодой человек слегка покраснел.
— Прошу простить меня, я должен буду высказать соображение весьма деликатного свойства, но желание оправдаться в ваших глазах заставляет меня выражаться прямо.
— О, может быть, не стоит? — Язвительность ее тона задела его, но он продолжил таким же мягким, убеждающим голосом:
— После первого танца и нескольких слов, сказанных вашей кузиной и ее матушкой, мне показалось, что они сочли мою обычную вежливость проявлением чего-то большего, нежели просто дружеское участие…
Его собеседница немало удивилась, что он заговорил об этом так запросто, и теперь уже намеревалась выслушать до конца.
— Боюсь, все предостережения Марджери пропали впустую, но в конечном счете она была права, когда говорила, что расточаемые мной так щедро комплименты могут однажды поставить меня в неловкое положение, — он слегка покраснел и стал выглядеть более молодым и открытым.
— Судя по тому, что она о вас говорила, странно, что это произошло только сейчас, — не удержалась от комментария Сьюзен.
— Ну, надо признать, что уже бывали случаи, когда молодые леди и их более опытные родственницы начинали подозревать меня в особом отношении, скажу прямо — в ухаживаниях. Но, к сожалению, это ничему не научило меня, моя натура и воспитание не позволяют превратиться в грубияна.
— Это и не требуется, сэр. Вам просто следовало бы выглядеть менее восторженным в разговоре с дамами и более… искренним, — она вовсе не хотела обидеть его, но промолчать не получилось.
— О, как вы правы, мисс Шелтон! И как я рад, что могу говорить с вами прямо, а мои комплименты не будут содержать даже шепотки лести! — пылко воскликнул он.
— Давайте пока обойдемся без них, мистер Хейвуд.
Они подошли ко входу в парк, и Сьюзен робко огляделась в опасении, что ее появление вдвоем с мужчиной может быть расценено другими посетителями как нарушение правил приличия. Но те немногие, кто отважился выйти на прогулку в сочельник, были заняты собой и своими спутниками. К тому же среди гуляющих встречались и пары, так что мисс Шелтон могла успокоиться и вернуться к прерванному разговору.
— Если я правильно поняла вас, сэр, вам показалось, что миссис Элингтон ожидает от вас, что вы сделаете предложение руки и сердца Джулии, в то время как вы не имеете подобного намерения.
— Именно так, мисс Шелтон, и я благодарен вам за то, что вы сами высказались по этому поводу. Из уважения к чести дамы я бы, вероятно, еще долго ходил вокруг да около, — с явным облегчением ответил мистер Хейвуд, увлекая ее в боковую дорожку, где было меньше грязи.
— Не мешало бы и вам, сэр, поучиться выражаться без обиняков! — Сьюзен внезапно рассмеялась. — Все эти светские условности гнетут меня, и я не скрываю этого, даже из опасения показаться вам неотесанной деревенской девушкой.
Он тоже засмеялся, весело и открыто.
— Мисс Шелтон, я мог бы начать цветисто убеждать вас, что вы кажетесь мне воплощением изящества и хорошего воспитания, но не стану этого делать. Скажу просто, что вы ошибаетесь. И все же поразительно, как легко мне говорить с вами, когда я не пытаюсь сказать вам что-нибудь приятное!
— Лучше будет, если вы не будете пытаться и впредь.
Юная леди подумала, что джентльмен не так безнадежен, как считала Марджери.
Еще четверть часа он оправдывался перед ней и высказывал сожаления по поводу того, что является истинным плодом лондонского света, где люди, говорящие то, что думают, встречаются почти столь же редко, что и африканские дикари. Она согласилась, что в его воспитании нет его вины, и между молодыми людьми установился мир, позволивший им вернуться к теме ожиданий Джулии. Сьюзен сочла своим долгом предупредить его, что, если он и впредь будет рассыпаться в комплиментах мисс Элингтон, не пройдет и двух месяцев, как ее маменька потребует от него заключения помолвки.
— Боюсь, моя матушка и миссис Баркли полностью разделяют эти ожидания, — сник мистер Хейвуд.