Дамы еще некоторое время предавались приятным мечтаниям, после чего, довольные друг другом, направились в спальни.
На следующее утро Сьюзен ждал первый неприятный сюрприз в череде последовавших за ним. Во время завтрака, когда она с легким недоумением, не оставлявшим ее в последние недели, наблюдала, как споро миссис Элингтон и ее дочь поедают все, что подано на стол, Сьюзен заикнулась было о прогулке в парке, которая, несомненно, пойдет на пользу их с Джулией здоровью.
— Прогулка? Помилуйте, дорогая моя, это вам не Сандерли, в городе не может быть и речи, чтоб молодые леди прогуливались в одиночестве. Это совершенно неприлично! — едва не поперхнувшись бисквитом, воскликнула миссис Элингтон. — Жаль, что мы уволили гувернантку Джулии, это была никудышная особа, но сейчас она бы пригодилась в качестве вашего сопровождения.
— Гувернантка? Но ведь Джулии уже минуло семнадцать! — не менее изумленно отвечала Сьюзен.
— Мисс Шелтон, вы выросли в стесненных обстоятельствах и не имели возможности познакомиться с правилами, столь естественными для великосветских семей, — снисходительно произнесла миссис Элингтон. — Не ваша вина, что вы не приобрели необходимой утонченности манер, но сейчас у вас есть возможность поучиться: моя дочь и я сама охотно поработаем над вашими манерами, и через несколько месяцев вы превратитесь в безупречную молодую леди. А теперь, пожалуй, я пойду писать записки знакомым, а вы обе можете прогуляться в саду.
Сьюзен, никогда и ни от кого не получавшая упрека в отсутствии хороших манер, вспыхнула и торопливо вышла из-за стола, опасаясь, что не сможет сдержать негодование и выскажет миссис Элингтон все, что думает о ней самой и воспитании ее дочерей. Джулия тотчас последовала за ней, ожидая, что мисс Шелтон пошла одеваться на прогулку, и Сьюзен покорно пришлось ждать, пока горничная завяжет ленты на шляпке мисс Элингтон, а потом на ее собственной. Девушка привыкла одеваться сама и пользовалась услугами их с Эдмундом единственной служанки, только когда прическа требовала особой тщательности, и сегодня неожиданная забота вызывала в ней досаду.
Садик, маленький и запущенный, не прельстил Сьюзен ни каменной скамьей, ни позеленевшей статуей какой-то нимфы, и только разросшиеся розовые кусты обрели в ее воображении ту прелесть, какую должны были являть собой летом, в пору цветения.
Джулии быстро прискучило бродить по коротеньким замусоренным дорожкам, пересекающимся строго под прямым углом, и через полчаса этого мучения она заявила, что возвращается в дом, узнать, будут ли у них сегодня гости, или матушка повезет их по магазинам. Сьюзен обрадовано кивнула и, сославшись на необходимость разобрать вещи, решила укрыться в своей комнате. Джулия недоуменно пожала плечами — перекладывать картонки и баулы в ее понятии было обязанностью прислуги, но мисс Шелтон не в первый раз уже говорила подобные несообразности, и мисс Элингтон сочла лучшим выходом не обращать на них внимания до тех пор, пока маменька не выполнит свое обещание сделать из мисс Сьюзен настоящую леди.
Заперевшись у себя, Сьюзен сердито принялась дергать ленты шляпки, завязанной незнакомым ей узлом, — она не стала дожидаться, пока горничная обратит на нее внимание, а сразу же поднялась по лестнице, оставив Джулию заботам служанки.
— О Боже, дай мне силы выносить этих двух… куриц! — выпалила Сьюзен и гневным движением отбросила ни в чем не повинную шляпку.
Она не могла придумать подходящих эпитетов для обеих дам, и только то самое воспитание, признаков которого не могла найти в ней миссис Элингтон, не позволяло ей вместо «о Боже!» крикнуть «к черту их обеих!».
Усевшись в кресло у окна, она попыталась немного успокоиться, и тогда на ум пришли прекрасные обозначения спутниц — фурии, надменные индюшки и другие, но мы не будем здесь приводить их все, чтобы не ранить слух нашего читателя.
4
Размышления Сьюзен о своей незавидной доле прервала Джулия, явившаяся сказать, что все они отправляются за покупками. Отговориться было совершенно невозможно, и мисс Шелтон покорно начала вновь напяливать помятую шляпку на растрепанную голову.
Миссис Элингтон и ее дочери заказывали платья у лучших портных Кромерсби — расположенного неподалеку от их имения крупного города, одеваться в Сандерли было ниже их достоинства, но их туалеты, изысканные в деревне, в столице могли вызвать насмешки или в лучшем случае добродушные поддразнивания знакомых. Сознававшая это миссис Элингтон стремилась исправить недостатки в нарядах, способные выдать недавний приезд из провинции, до того, как начнут приезжать гости. С утра она написала полдюжины приглашений и вскорости ожидала визитов. Поэтому первейшей задачей было приобрести столичный лоск, к чему она сама и ее дочь устремились с не виданным Сьюзен рвением. Мисс Шелтон, раз уж она теперь проживает с ними и вроде как считается членом семьи, также надлежало одеть изысканно, только слегка подчеркнув различие в положении ее и мисс Джулии.
Все это миссис Элингтон без малейшего стеснения высказала управляющему самого модного магазина на Мэрилебон-роуд, знакомому миссис Элингтон по редким визитам в Лондон. Не моргнув глазом, хитроватый с виду господин призвал своих изящных продавщиц и приказал им выполнить все пожелания «этих прелестных леди». Густо покрасневшая от унижения, Сьюзен покорно позволила снять с себя мерки, после чего ее усадили на банкетку и начали примерять бархатные и атласные туфельки, завязывающиеся вокруг щиколотки широкими лентами. К счастью, миленькая продавщица, которую небрежно отстранила от себя Джулия, решив положиться на опыт ее старшей товарки, прониклась сочувствием к Сьюзен и вознамерилась одеть эту девушку, несомненно страдающую от грубости двух других дам, как можно более к лицу.
— Какие цвета вы предпочитаете, мисс? — Звонкий голосок девушки и неподдельное участие в ее взгляде немного утишили смятение Сьюзен, и она смогла ответить ровным тоном: — Голубой, белый, серый…
— Тогда, я думаю, вам пойдет вот то серое платье, с большими буфами на рукавах, этот фасон сделает вашу талию еще более изящной.
Такие рукава только входили в моду, и мисс Шелтон взирала на них с изумлением.
Не меньше, впрочем, была поражена и Джулия, все еще одетая в платье ампир, а это, как выяснилось, уже вчерашний день в столице. Услышав замечание продавщицы, она потребовала от женщины, обслуживавшей ее, также подчеркнуть свою талию, и обратила внимание на красное платье в узкую желтую полоску, выставленное в витрине. Ее маменька полностью одобрила выбор дочери, и продавщица, позвав на помощь еще одну девушку, принялась надевать его на мисс Элингтон, справедливо опасаясь в душе, что платье будет тесным именно в талии. Так и оказалось, и мисс Элингтон пришлось ожидать, пока платье расставят, но Джулия, нимало не смутившись этим обстоятельством, принялась давать советы матери и Сьюзен.
Девушка, помогавшая мисс Шелтон, вынуждена была, напротив, отдать платье швеям, сидевшим и задней части магазина, чтобы они убрали пару дюймов в боковых швах, настолько тонкая талия оказалась у Сьюзен.
— Мы подберем к нему кружева и шляпку в тон, но без яркой детали платье покажется тусклым. Не хотите ли украсить его вот этими бордовыми лентами?
Девушка с удовольствием выполняла свою работу, представляя, как хороша будет в новом наряде ее покупательница.
Сьюзен согласилась, но спросила о цене платья со всеми прелестными дополнениями, опасаясь, что денег, полученных ею за проданное имущество, хватит только на один туалет. Миссис Элингтон, рассматривавшая шляпки рядом с нею, тут же вмешалась в разговор:
— Разумеется, за все покупки плачу я. Вы живете в нашем доме и должны ему соответствовать. Оставьте ваши средства на книги и другие бесполезные безделушки, а вашим гардеробом займусь я сама.
И обратилась к продавщице:
— Примерьте на мисс Шелтон вот то синее платье с серебряным кружевом и красное с фестонами. Серое хорошо для дома, но для выездов пора уже ей надевать что-то более яркое!
— Только не красное! — взмолилась Сьюзен, забывшая даже об очередном оскорблении, нанесенном ей миссис Элингтон заявлением об оплате ее нарядов.