— Просто у Пашки мама все время одинаковая. А ты разная.
— Такая уж тебе мама досталась, — пожала плечами Рита, причем у нее это вышло так печально, что Ванечка кинулся обнимать ее.
— Мне нравятся красивые женщины! — завопил он и встал в позу ловеласа из недавнего фильма, который без нее посмотрел по телевизору.
Рита расхохоталась.
— Не рановато ли, а?
— Не-а! — Он свел брови, как самый настоящий мачо из другого фильма.
— Слушай, я попрошу знакомых на телевидении не пускать такие картины в детское время! — заявила Рита и на самом деле почувствовала не без удовольствия, что вполне может это сделать. Сказать об этом Алику, который недавно стал одним из директоров на местном канале. Но, опять-таки не без удовольствия подумала Рита, продолжает приходить на съемки, хотя по чину ему следует сидеть в просторном кабинете.
— Ой, ма-амочка, ну, пожалуйста, там такие соба-аки…
— С-собаки? — переспросила Рита заикаясь. — Где ты их увидел?
— В кино. Там далматины и… и…ретриверы…
— Что ты говоришь? Так ты смотришь не… не… а собак?
— Да конечно, — фыркнул он. — Я не Пашка. — Он скривился.
— Пашка? — переспросила Рита, но быстро себя одернула — незачем сосредоточиваться на том, на чем не стоит.
— Собаки разные, — продолжал Ванечка, — а все дядьки и тетки одинаковые.
— Ты хочешь сказать, у кого-то в картине была целая свора собак?
— Да не-ет… — Он даже сморщился от ее бестолковости. — Ну просто все люди одинаковые, потому что ску-учные… Мам, а когда у нас будет папа? — вдруг спросил Ванечка то, что должен был когда-то непременно спросить.
Он спросил ее об этом сейчас, вероятно, достаточно вникнув в структуру человеческой жизни, Обнаружив в ней такое явление, как отец, решил проверить, а не нужно ли и ему отца?
— Папа? — Рита нахмурилась, у нее был такой вид, с каким обычно думают над тем, куда запропастились ножницы или второй носок от новой красной пары Ванечки, почему он не «вышел» из стиральной машины? Потом, после долгих поисков, обнаруживается, что он остался вовсе не в машине, а в ботинке, невынутый, потому и непостиранный. — Папа… Гм… Ну что ж, должен быть у нас папа.
— Когда? — строго спросил Ванечка, и его изумрудные глаза засияли.
— Вот этого я тебе не скажу. Но точно, что не завтра и не послезавтра. Так что не жди со дня на день.
Ванечка расхохотался.
— Ты думаешь, я глупый, да?
— Не думаю.
— Ты думаешь, я не знаю, что папу ищут? Сначала он не папа, а просто мужик. Папа он после. А когда он делается папой, то ходит на рыбалку, на охоту, катается на машине.
— Ох, Ванечка, совсем забыла сказать. Можешь радоваться, мы с тобой начинаем кататься на своей машине с этой субботы.
— Ура! Ты получила права!
— Да, с первого раза, между прочим, сдала вождение.
— И я! И я! Я тоже научусь.
— Непременно. Как только ноги будут доставать до педалей.
— А я надену платформы! Знаешь, на каких крутяках Пашка шкандыбачит!
— Не поняла. — Рита покачала головой. — Переведи на русский.
— Ладно. — Ванечка набрал побольше воздуха и перевел: — Пашке брат отдал свои ботинки на очень толстой подошве.
— Нет, — покачала головой Рита, — в таких ботинках ты не почувствуешь педаль газа. Я сама снимаю туфли на платформе и надеваю на тонкой подошве, а то неудобно.
— Ну…
— В общем, ты понял, да? Как только ноги вырастут, сразу начнешь учиться.
Про папу он забыл тотчас, чего Рита и добивалась; она была уверена, что теперь у него есть о чем поговорить с Пашкой и другими приятелями. Потому что папа — это просто фишка для него. А она пока может вместо этой подкинуть другую.
Но вопрос о папе давно вертелся в голове Риты, она отодвигала его на задний план, строя дачу, покупая машину. Более того, она подумывала о том, чтобы открыть свое дело, отойти от Захара Петровича. Он и сам ей сколько раз говорил, что пора. Но она не совсем уверена, и на то есть причины… Но зачем о них думать сейчас, когда она еще работает у Петровича?
Теперь ей есть о чем подумать — сын подкинул мысль. Надо думать о… папе для него.
А… может быть, тогда ей пойти на встречу выпускников? Пятнадцать лет со дня окончания школы. Она вообще-то не собиралась… И она, конечно, не надеется найти столь нужного члена семьи среди бывших соучеников. Из всех есть только один человек, который годился бы на эту роль. Но его наверняка не будет… А если даже будет — так что?