Рита уловила что-то настораживающее в его вопросе.
— Ну… скажешь тоже. — Она пожала плечами. — Мы говорим о разных вещах.
— Извини, я никогда не был воспитателем, я… не знаю детей, совершенно.
— Конечно, — охотно согласилась Рита. — Твоя мама сказала, что мы всегда нашего песика можем оставить у нее.
— Вот за это она молодец, — похвалил Решетников. — Но… я правильно понял?
— Ты о чем?
— Ты отпускаешь мальца одного… или он с кем-то пошел?
Рита молча смотрела на него, пытаясь сообразить, в чем истинный смысл вопроса.
— Ты отпускаешь его одного гулять с собакой? — уточнил Саша.
— Конечно, он уже большой мальчик. И потом, сейчас утро.
Они говорили и оба чувствовали, что произносят проходные, случайные слова, что необходимо сесть и поговорить о чем-то другом. Важном. Но если честно, оба толком не знали, о чем именно должны говорить.
— Я заехал сначала к вам, — спохватился Саша и принялся вынимать подарки из сумки. — Ванечке бильярд. Современный мужчина должен уметь играть во все азартные игры. — Он положил коробку на стол. — А это тебе для поднятия тонуса. Между прочим, этот кофе — самый лучший. Поверь специалисту.
— Ох, а про ликер можешь не объяснять. — Рита расплылась в улыбке. С огромным облегчением от того, что они могут говорить о пустяках, она пошла на кухню. — Ты что будешь на завтрак? — Она кивнула на микроволновку, которая стояла на холодильнике.
— В такой я готовлю омлет за одну минуту, — похвастался он.
— Я тоже тебя не задержу, — сказала она, включая печку в сеть. — С помидорами, сыром?
— С ветчиной, пожалуйста, — небрежным тоном бросил он.
— Ну, тогда и с грибами, — автоматически добавила она. — Любимый вариант Ванечки.
— И его тоже? — вскинул брови Саша.
Сердце Риты оборвалось.
— Такой многим нравится, — попыталась сказать она как можно спокойнее.
Когда омлет был готов и дымился на столе, в дверь позвонили. Явился Ванечка с Изей — так для краткости он называл фоксика.
— О, дядя Шура. Привет. Изя, дай лапу дедушке.
— К… кому? — заикаясь, спросил Саша.
— Дедушке. Если Серая Фима — Изина бабушка, то вы его дедушка. Вон у вас какая бородища отрастает.
— Ну, Ва-аня! Что ты несешь? Все совсем не так…
Но мальчик уже занимался другим делом. Он поволок фокса в ванную и принялся мыть ему лапы.
— Какой он у тебя самостоятельный.
— Мужчина должен, быть самостоятельным, — сказала Рита, все еще улыбаясь странному выпаду сына. — А ты снова решил отпустить бороду? — спросила она, разглядывая отросшие на лице волосы. — Она у тебя… трехцветная — рыжие, черные и белые волосы, как у фоксика. — Она засмеялась.
— Да, знаешь ли, захотелось перемен. А внешние перемены всегда влекут за собой внутренние, — многозначительно изрек Решетников, поглаживая бороду.
— Это точно, — согласилась Рита, подавая хлеб на стол.
— Кофе я сварю сам, ладно? У меня есть сорок два рецепта, и я один, так и быть, подарю тебе.
— Ма-ам, а ты можешь отдать Изе тот зеленый камень?
— Какой камень? — Рита повернулась к мальчику.
— Ну тот, который одетый?
Рита, похолодев, сцепила руки перед собой: ох, Ванечка, как не ко времени ты задал вопрос.
— Ваня, — нашлась она, — отведи собачку на балкон, я там поставила миску Изе, — торопливо проговорила Рита.
— У тебя застекленный балкон? — спросил Саша.
— Да, и мастер сделал очень хорошо. Я тебе потом покажу, если хочешь.
— Так ты на севере долго жила?
— После института я уехала в поселок Провидения, работала зоотехником в оленеводческом совхозе. Вернулась сюда почти четыре года назад.
— А… Ванечка там родился?
— Да, — кивнула она. — Он у меня северянин.
— Понятно, А я оттрубил пять лет на Таймыре, вернулся на Большую землю: раньше тебя. Переселение овцебыков — это, конечно, завихрение социалистического века. Интересно, но бессмысленно. Все равно, что вернуть прошлое, которое совершило свой жизненный цикл и умерло естественной смертью.
Рита вздрогнула.
— Мам, ну так мы можем или нет, тот камешек всадить в ошейник Изе? Он будет здорово блестеть…
— Рита, о каком камешке он говорит? — Саша с любопытством отложил вилку и внимательно посмотрел на Риту. Он видел, что она изо всех сил старается держаться и говорить спокойно. Но почему — изо всех сил? Вон как костяшки на пальцах побелели, а она всего-навсего режет хлеб.
— О зеленом. Мама сказала, что он называется изумруд, Я такой же точно нашел и у Серой Фимы.