— Слушай, ты, садовод, а ты хоть знаешь, что после дождя семя всходит оч-чень дружно? Причем любое…
Рита засмеялась, слегка порозовев, повернулась к нему, погладила отрастающую рыжую бороду.
Слышала, конечно… Но только в том случае, если год выдастся урожайный. И еще это зависит от настроения… сеятеля.
— Настроение у него отличное. — Саша многозначительно хмыкнул. — Овцебыки, чтоб ты знала, очень плодовиты даже не в самый урожайный год… Впрочем, настоящие пастушки об этом хорошо знают, правда?
— Ты прав, овцебык.
— Я рад, моя пастушка. Моя красивая пастушка.
Рита покачала головой.
— Разве ты не знаешь, какая ты красивая?
— Да, сейчас, кажется, уже знаю, — улыбнулась она. — Сейчас мое время, я попала в стиль. Сейчас в моде такие, как я. Но раньше… Мать постоянно твердила: ты некрасивая, ты никому не нужна. Никто никогда не полюбит тебя. У тебя не будет никакой семьи никогда. Никаких детей. — Она печально засмеялась. — Я давно не обижаюсь на нее, она уже ушла с этой земли. Но видишь, она не угадала. Ребенок, к примеру, у меня уже есть.
— У тебя есть и семья.
— Ну, я пока не знаю об этом.
— Но ты не отрицаешь, что я сделал тебе предложение? И, судя по всему, ты его приняла…
— Разве? А по-моему, ты пригласил меня прокатиться в загс.
— Ты так считаешь?
Саша отстранился от Риты, соскочил с дивана и, вытянувшись во весь рост, совершенно обнаженный, повернулся к Рите. Потом, словно догадавшись о своей абсолютной наготе, опустился на одно колено перед диваном и сказал:
— Дорогая Маргарита Макеева, я предлагаю тебе руку и сердце…
Она молча смотрела на мужчину, о котором — что теперь таиться перед собой — не забывала ни на день все эти годы, и медленно кивнула:
— Я принимаю твое предложение, Александр Решетников. — И раскинула руки ему навстречу.
…Когда они проснулись, за окном сияло такое яркое солнце, что Рита даже вздрогнула. Она очень любила солнечные дни, а этот день ей нравился невероятно. Ей хотелось бесконечно смотреть на Сашу Решетникова.
Она засмеялась и почесала ему за ухом.
— Вставай.
— Отстань, не мучай меня, — простонал он. — Дай отдохнуть. Ты меня всю ночь мучила.
— Я его мучила! — с наигранным возмущением воскликнула она. — Тебе не понравилась… эта ночь? — В ее голосе послышалось сожаление.
— Но ведь даже торта тоже можно переесть, — проворчал он.
— Ах, ты еще и переел? — Она сдернула с него одеяло. Потом снова задернула и засмеялась. — Ну ты и обманщик…
Эпилог
Урожайной оказалась, как и следовало ожидать, эта осень. Когда Рита отправилась к врачу, то узнала потрясающую новость: у них с ОВ будет двойня.
Ванечка, которому представили вожделенного папу, посмотрел на него, потом на Риту и сказал:
— Мама, я правильно говорил, что утки ныряют на глубину двух пап. А ты спорила, говорила, что это два с половиной папы.
Саша долго хохотал, когда узнал о сути спора, но судя по всему, ему понравилось быть гигантом в глазах собственного сына.
Из-за своего замужества Рита не устранилась от работы над утиным заказом, а из Бюро патентной экспертизы пришел тот ответ, которого они с Захаром Петровичем ждали.
И еще Рита Макеева сделала для себя одно открытие. Дело в том, что она всегда считала себя… фригидной женщиной, поскольку почти никогда не испытывала такого наслаждения от близости с мужчинами, о котором читала в романах.
Но с тех пор, как они соединились с Сашей Решетниковым, она могла подтвердить: в романах пишут правду.
Она не узнавала себя, она испытывала такую радость, что иногда ей приходило в голову другое — да все ли с ней в порядке?
Куда девалась та сдержанная прежняя женщина? Да и она ли когда-то хотела быть мальчиком и завидовала им? Она ли сторонилась мужчин, ожидая от них подвоха? Она забыла, что такое раздражительность или слабость…
Если раньше беременные женщины вызывали у Риты стойкое отвращение и страх, то сейчас она готова улыбаться каждой, правда, они попадались ей нечасто.
Она с удовольствием думала о том, что вот и в ней тоже кто-то растет, да не просто кто-то, а сразу двое… Пока еще было рано определить, кем пополнится их семейство — мальчиками или девочками… Не важно. Она родит их сама! От того, от кого всегда мечтала, хотя и не надеялась. Рита чувствовала себя прекрасно и сама собиралась кормить их грудью.
Серафима Андреевна летала как на крыльях. Подумать только, у нее будет три внука!