Ночью было хорошо, ночью было прохладно. Июньская саратовская жара могла доконать кого угодно. Ей уже не хотелось спать. Пошла, включила телевизор, нашла музыкальную программу и стала наслаждаться бестолковыми клипами. Наконец, в два часа ночи, мозги окончательно ссохлись и запросили «бай-бай».
Она долго ворочалась, будучи не в состоянии отключиться. Ей мерещились картины, какие-то уродцы из камня, потом старик, покупающий шахматы у Виктора, затем снова какие-то статуэтки, где нельзя было разобрать ни рта, ни носа. А такие в обилии, как оказалось, хранились в музеях мира.
Она заставила себя проснуться и села на кровати.
«Менделееву приснилась Периодическая система элементов, а что приснилось мне?»
Она снова оседлала компьютер и вскоре вошла в каталог музея шахмат в Нью-Йорке. Поиски не заняли у нее много времени. Когда она увидела, что же собой представляет этот янычар, она схватилась за голову.
Купленный за двенадцать с половиной тысяч воин Востока был всего-навсего пешкой. Действительно восемнадцатый век, действительно Иран. Она рассматривала фотографии фигурок, хранящихся в американском музее. Там были две пешки, выполненные в том же стиле, что и знакомый Дарье солдатик, а также слон и конь.
Поражал размер фигур. Обычно шахматы из слоновой кости не делали столь большими. Как было видно, основные фигуры превосходили по размерам пешки почти в два раза. Насколько же огромными должны были быть бивни, чтобы из них можно было сделать эти шахматы! Наверняка на изготовление боевого слона или всадника на коне уходил один массивный бивень.
Стоимость одной фигуры оценивалась экспертами в шестьдесят тысяч долларов, стоимость пешки – в двадцать. Как было сказано в описании, если бы была возможность собрать все шахматы целиком, то тогда их стоимость могла бы доходить до двух миллионов долларов.
Дарья проморгалась, затем еще раз перечитала текст, думая, что, может быть, что-то упустила при переводе с английского, но все было точно. Два миллиона долларов. Слоновая кость, Иран, восемнадцатый век.
Теперь она сомневалась, сможет ли вообще уснуть. Неужели ее подруга купила столь уникальную вещь? Константин – он не знал, за что торговался, а тот мужчина, который стремился выкупить этого янычара... Может быть, он знал, что это такое?
Данилова была уверена, что Виктор никогда бы не стал так дешево отдавать это произведение искусства, если бы знал, что именно попало к нему в руки во время его пребывания на Востоке. Теперь она начала размышлять о том, что, может быть, в Саратове каким-либо образом оказались еще некоторые фигуры, и сейчас какой-либо частный коллекционер предпринимает усилия для того, чтобы восстановить коллекцию.
Просыпаться во вторник было намного приятнее, нежели в понедельник. Полученный ночью результат согревал душу и бередил сознание. Столь серьезные деньги не могли не произвести на Дарью впечатления, и, проснувшись, она стала переводить доллары в рубли, прикидывая, что можно купить на два миллиона долларов. Данилова дала себе задание на сегодняшний вечер: еще покопаться в каталогах музеев и постараться отыскать остальные шахматные фигурки, а может быть, если ей повезет, и саму доску. Кстати, она так и не узнала, из какого материала была сделана доска. Если это тоже слоновая кость, то у нее просто не оставалось никаких слов, для того чтобы выразить свое восхищение этой работой, которой уже почти два века.
Больше всего ее интересовало, сколько фигурок оказалось сейчас в России. Ведь самое интересное то, что Виктор в принципе правильно определил стоимость этой пешки. Но дело в том, что она оказалась составной частью одной большой работы и поэтому ценилась в несколько раз дороже.
Зная о том, насколько ценная работа стоит у него в комнате, каждое утро Виктор Борисович, поднимая свое толстое тело с постели, в первую очередь глядел, вероятно, на восточного воина и думал о том, что обладает частью большой коллекции, и эта частичка стоит именно в его квартире, а не в каком-нибудь музее. Дарья была в этом уверена, она не видела ничего предосудительного в очередной поездке к хозяину «Лодочки», чтобы расспросить его о том, как к нему в руки попала пешка.
Данилова заплела косичку, надела сарафанчик, быстренько перекусила и помчалась в кафе на окраине города. Когда Виктор узрел стройные ножки, выглядывающие из-под коротенького платьица, и детскую косичку, он просто растаял.
– Рад вас видеть. Зашли ко мне перекусить?
«Рад-то он, может, и рад, только в прошлый раз мы с Катериной прозрачно намекали ему, что он, вероятно, нечист на руку и иногда продает на своем импровизированном аукционе подделки».
Но сейчас все прежние обиды были забыты, и тучный Виктор Борисович стремился услужить Дарье, чем мог.
– Я к вам не кушать, – тут же отрезвила его Данилова.
Он выказал удивление, но предложил все же сесть за столик, за которым было, по его словам, намного удобнее разговаривать. Официанточка немедленно подошла к ним и спросила, что принести. Виктор пригладил свои жидкие волосенки, попросил кофе, а Дарья – горячего зеленого чаю.
– О, – тут же среагировал хозяин кафе, – вы решили бороться с жарой древними восточными методами?
Дарья ответила, что просто давно не пила зеленый чай и сейчас это именно то, что ей хочется.
– Если этого хочет женщина, значит, этого хочет бог. Так, кажется, говорят?
Данилова повесила на спинку стула миниатюрную сумочку и, положив пальцы рук на стол, побарабанила ими.
– У меня для вас новости, Виктор Борисович, – загадочным тоном произнесла она.
– Я надеюсь, это новости хорошие? А если у вас есть и плохие, то вначале давайте плохие, а только потом те, которые доставят мне удовольствие и сделают жизнь не столь мрачной.
– Вам ли прибедняться, жалуясь на мрачную жизнь? Вы все время в окружении людей и все время стараетесь кому-то что-то продать и у кого-то что-то купить. Не так ли?
– Да, – в глазах дядечки появился интерес, – я покупаю. Мне нужно как-то поддерживать оборот в своем маленьком бизнесе. Если у вас что-то есть на продажу, вы можете мне предложить.
– У меня информация.
– Сейчас это самое дорогое, – согласился Виктор Борисович, устраиваясь на стуле поудобнее. – И что за информация?
Дарья подумала, сколько он ей сможет заплатить за кота в мешке. Получилось очень мало. Стоило ли торговаться? Все же стоило, потому что она этим делом занялась из принципа, а, как выясняется, это приводит неожиданно к огромным суммам.
– Скажите, вы уверены, что янычар из слоновой кости стоил именно пять тысяч рублей?
– А, вы опять с этим. – Ей казалось, что толстяк сейчас потеряет всякий интерес к разговору, встанет и уйдет заниматься своими делами. – Что же вы в нем нашли?
– Это не я нашла, а еще до меня нашли. Если я вам скажу, что его настоящая, реальная цена не пять, а сто тысяч рублей, вы как к этому отнесетесь?
– Ну, это полный бред, – тут же отреагировал он.
Дарья открыла сумочку и выложила на стол вчетверо сложенный листок. Это была распечатка странички, которую она скачала с Интернета. Он развернул этот клочок бумаги и полюбовался на картинку, где были изображены еще несколько шахматных фигур.
– Здесь по-английски.
– Вам перевести?
Он покачал головой, полностью погружаясь в текст.
– Кто бы мог подумать, черт меня дери, – вымолвил он, дочитав до середины.
– Да вы на сумму посмотрите, – посоветовала Данилова.
– Сумма, сумма. Музейная оценка вовсе не означает, что работа стоит именно столько. Если эти шахматы выставить на аукционе, за них можно срубить и поболее того.