У Дарьи уже кружилась голова.
– Что, больше двух миллионов долларов? – прошептала она, опасаясь, что люди, сидящие за соседними столиками, услышат их разговор.
Виктор вернул ей распечатку.
– Знаете, – признался он, – я работал в Интернете и время от времени проверял по каталогам некоторые вещи, но, наверное, вам повезло. У меня просто терпения не хватило на все это. И, как выясняется, я просчитался.
– Где вы купили эту пешку?
Виктор Борисович потер одну ладонь о другую, затем полез в кармашек темно-бордовой жилетки, достал оттуда беленький носовой платочек, промокнул выступивший на лбу, несмотря на прохладу в помещении, пот, после чего погрыз верхними зубами нижнюю губу и только после этого начал рассказывать:
– Несколько лет назад... Нет, давайте не так, начнем с самого начала. В жизни мне, можно сказать, повезло. После окончания школы я смог поступить не куда-нибудь, а в МГИМО. Мечтал о дипломатической работе, о том, чтобы ездить по другим странам. И, можете себе представить, моя мечта сбылась. Я больше десяти лет провел в различных зарубежных поездках, из них три года проработал в посольстве СССР в Турции.
Восток богат всевозможными традициями. Там существуют целые кланы мастеров, например, ювелирных изделий, или тех, кто целыми поколениями производит на свет прекрасные ковры, кухонную утварь. Сама способность делать прекрасные вещи возводится в ранг почти религии, и поэтому на свет появляются приятные глазу работы.
Помню, я любил по воскресеньям ходить на базар и толкаться между рядов, высматривая что-нибудь для себя. Этого солдатика я присмотрел в один из своих походов. Продавал его, кажется, мальчишка, причем несовершеннолетний. Он вначале назвал очень большую цену, но я сбил ее втрое, и, как мне показалось, обе стороны остались довольны. В моих карманах тогда не было и десятой части тех денег, что водятся у меня сейчас. Покупая этого янычара, я отказывал себе в чем-то другом.
– Погодите, – перебила его Данилова, – а как вы определили, что это восемнадцатый век?
– Точно так же, как и вы. Я сел за компьютер и отыскал точно такие же работы. Вам такие не попадались? – с удивлением спросил он.
Дарья ответила, что мало уделила времени поиску, и сослалась на то, что ей просто повезло. Не каждому удается отыскать необходимую ему информацию.
– Да, – согласился Виктор Борисович, – надо знать, где искать. Как мы сейчас можем утверждать, я в своих оценках не ошибся. Я имею в виду возраст этой работы. Другой вопрос, что цену я взял в два-три раза ниже, чем стоят точно такие же работы в Европе. Но у нас не Европа, и интерес к этой вещице здесь проявили, как мне представляется, по чистой случайности.
– Ну, что касается Константина, – согласилась Дарья, – мужа моей подруги, с которой мы к вам заходили, то здесь все абсолютно верно. Он совсем ничего не понимает в искусстве и живет по принципу: «А сколько я должен за это заплатить?» Если это меньше, чем тысяча долларов, то это какое-то фуфло, а если это больше десяти тысяч долларов, то над этим можно поразмыслить.
– Он что, до такой степени богатый человек? – удивился Виктор.
– Попал в струю, за счет этого и поднимается.
– Кому-то везет, правда, я и себя считаю человеком, которому в жизни довольно часто улыбалась удача. А то, что в этот раз случилась такая бяка, – бывает.
– Вы знаете, я надеялась на то, что у вас есть и другие статуэтки.
– А вот и неправда, если бы вы надеялись, вы бы вначале спросили бы меня об этом, а потом предложили бы свою цену, скажем, тысячи четыре, может быть, пять. Это если у вас очень широкая натура. Потому как я сам вам назвал ту стоимость, которую считаю реальной для этого солдатика и для подобных работ. Статуэтка эта у меня была одна.
Он снова взял в руки распечатку и стал перечитывать ее.
– Как видите, даже в Нью-Йорке всего несколько фигурок. Точнее, четыре: белый конь, черный слон и две разноцветные пешки. Еще одна пропала. Кто-то ее выкрал у ваших друзей.
– Значит, он знал ее реальную стоимость.
– Выходит, знал, – согласился Виктор Борисович. – Как я понимаю, у вас дома есть компьютер?
Дарья утвердительно кивнула.
– Я предлагаю вам объединить наши усилия и просмотреть как можно большее количество материалов, для того чтобы попытаться найти и другие фигурки.
Дарья согласилась:
– Вы будете смотреть каталоги самых крупных музеев, которые находятся к западу от Гринвича, а я – все те, которые к востоку.
– Но учтите, – поспешил заметить Виктор, – что каталоги русских музеев могут быть неполными. То же самое касается Китая, Пакистана и Индии. Здесь мы рискуем с вами что-нибудь не увидеть. К тому же не надо забывать о существовании частных коллекций. Здесь, – он ткнул пальцем в распечатку, – кстати, не указано, кому принадлежали эти шахматы или для кого их делали. Вещь уже по тем временам весьма дорогая, и, как мы с вами понимаем, крестьянин или даже средней руки купец не мог позволить себе такую роскошь. Сам размер шахмат уже наталкивает на то, что они должны были стоять в очень большой комнате и следить за поединком двух человек могли зрители. Раньше, как вы понимаете, телевизора не было, и люди искали себе развлечения так, как только могли. Думаю, очень может быть, что эту работу мастера выполняли под заказ для какого-нибудь шейха или правителя одной из областей.
– Вы знаете, когда я была на вашем аукционе в субботу, там первым лотом шли шахматы, которые купил высокий старик.
– Были шахматы, были, – согласился Виктор Борисович. – Я не забыл. Может быть, потому, что еще не очень много времени прошло. Обычно все сливается в сплошной поток. И уже не запоминаешь, что почем. Получил, оценил, определил стартовую цену, а дальше уже все решает публика. У нас ведь такая страна, в которой большое количество людей ценят шахматы и знают в них толк. Правда я, к своему стыду, знаю только, как фигурки ходят, и играю прескверно. Вероятно, этому человеку просто понравилась работа. Кстати, наш мужик делает. И хорошо у него получается. Когда я с ним расплатился, он пообещал, что непременно принесет еще.
Потом они вернулись к разговору об Интернете.
– Если лазить по сети, то на это уйдет не один день, – сказала Дарья.
– И не одна ночь, – подтвердил Виктор Борисович. – Ну так вот, давайте до субботы и покопаемся, а в субботу встретимся на моем мероприятии. Думаю, я увижу вас и вашу подругу с мужем.
– За друзей ничего обещать не буду, а сама приду. Эту распечатку можете оставить себе. Будет от чего отталкиваться.
Так и получилось. В очередную субботу заведение «Лодочка» все было заполнено страждущими антиквариата. Константин уселся вместе с супругой в первый ряд и, как казалось Дарье, совсем забыл о том, что она просила его внимательно осмотреть всех присутствующих и указать на человека, который боролся с ним за право обладать янычаром.
Лиров вначале идти не хотел, но, когда Данилова намекнула ему на то, что он может увидеть там мужчину, который заставил его в конце концов выложить за пешку двенадцать с половиной тысяч, он согласился.
Вместо того чтобы осматривать присутствующих, Лировы всецело отдались шоу, которое устраивал толстяк, и, казалось, думать забыли, для чего они здесь. Дарье и в голову не приходило, что целью посещения «Лодочки» может быть не разоблачение преступника, а простое участие в происходящем.
Электронный гонг уже успел прозвучать несколько раз, возвещая о свершившихся покупках, прежде чем Дарья увидела, как встает со своего места и лезет во внутренний карман тот самый высокий дед, который в прошлую субботу закупил шахматы. Он потихоньку протискивался между столиков к Виктору, который держал в руках маску племени, обитающего где-то на островах близ Новой Зеландии. В результате состоявшихся торгов за это произведение кустарного искусства была предложена сумма в четыре тысячи двести рублей. Больше этого за нее никто платить не собирался.
В тот самый момент, когда седовласый, слегка сутуловатый пожилой покупатель стал рассчитываться с Виктором, Константин рванулся со своего места и одним ударом в плечо сшиб старика с ног и набросился на него, готовый разорвать на части. Катерина вскочила вслед за мужем со своего места и повисла на нем с криками: