- Маша пришла! – восхищённо произнесла Софья. Дети так любят говорить очевидные вещи.
Мне кажется, Софья радовалась бы дольше, если бы её не позвали родители. Я бегло с ними поздоровалась. Елеазар жестом позвал меня за собой, прикусив губу и всеми силами попытавшись превратить это в улыбку.
Я пошла за ним. В эту гостиную. Ель убрали, камин не горел, и на нём не было украшений, как впрочем, и не было гирлянд снаружи и внутри дома. И снеговик смотрел на этот мир как-то уныло, а дом погрустнел. Гостиная казалась холодной. Красный диван уже не был тёплым. Холодное зимнее солнце освещало все уголки комнаты. Магнитофон вынесли отсюда. Создалось ощущение, что Рождества здесь никогда не было.
Елеазар сел на диван. Я присела рядом.
- Ты была права, - произнёс он, глядя в пол, и я испугалась, потому что, если я в чём-то по-настоящему права, то это «что-то» не очень хорошая вещь.
Я молча смотрела на него. Елеазар повернул голову в мою сторону.
- Помнишь, когда мы были на колокольне, ты сказала, что отказываешь мне, потому что я скоро уеду и будет больно?
Я кивнула.
- А я тогда тебе не поверил…уговаривал…
Мне тогда хотелось очень многое сказать, но слов, как назло, не находилось. Так всегда: когда слова реально нужны, они исчезают, уходят. Будто те десять лет, что я провела в школе, были потрачены впустую, будто мой учитель русского всё это время преподавал мне китайский, если вообще преподавал.
Внутри меня бушевала буря эмоций. Мне было так жаль Елеазара, хотя я понимала, что жалеть-то не о чем и некого. Так бывает. Люди встречаются и расходятся, но… Наверное, Елеазар планировал со мной какое-то будущее. Скорее всего только ближайшее, мальчики обычно не думают о том, как мы назовём нашего третьего ребёнка. Но он что-то планировал. И теперь он считает, что он наивный, неумелый, глупый и податливый. А истина в другом: я его не люблю. Я не планирую с ним будущее. Я не буду отрицать, поцелуи мне теперь нравятся. Но на этом вся романтика заканчивается.
Сердцу казалось, что Елеазар думает сейчас об этом же, задаёт вопрос «А она меня вообще любит?» и отвечает на него сам себе с обеспокоенным лицом. А разум…разум говорил, что не существует лжи во благо и что, если бить, то бить, а не кулаком по голове поглаживать. И послушала то, что слушала всегда.
- Ты здесь не причём, - сказала я, - Это я, я виновата.
В моём голосе прозвучали слёзы. Откуда они вообще взялись?
- Я не могу сказать, что я тебе лгала, ведь я ничего тебе не говорила, а, значит, просто недоговаривала. Это только отмазки, конечно. Но всё-таки…
- Я знаю, - неожиданно резко сказал он, - знаю, я тебе безразличен. Я совершил глупость, понадеявшись, что одна маленькая шалость, желание показаться взрослым поможет мне пробиться сквозь френдзону.
И, тем не менее, он всё равно старается себя поменять ради меня…какой же он странный и противоречивый.
- Нет, ты мне не безразличен, - честно ответила я, - Я к тебе привыкла. Ты мне друг. Самый первый друг. Я помню все наши встречи. И скорее всего, долго буду помнить.
- Это не то, чего бы мне хотелось, но и это хорошо, - Елеазар грустно улыбнулся, и я последовала его примеру. А потом заплакала.
- Ты чего? – типичный вопрос в этой ситуации.
- Мне почему-то так не хочется, чтобы ты уезжал, - ответила я.
Елеазар обнял меня, я пододвинулась ближе.
- Я…я, вообще, ничего не хотела рассказывать, как ты всё понял?
- Фальшивую любовь за километр видно, - ответил он, - но для фальшивки у тебя слишком желанный поцелуй.
Я улыбнулась и прикрыла глаза. Хороший запах. Запомнить надо. Я ведь вдыхаю его последний раз…
Автор приостановил выкладку новых эпизодов