- Должно быть, все места раскупили, - сказал Трэвис. Его левая рука покоилась на спинке моего стула, большой палец нежно поглаживал мое плечо. Он пытался сделать расслабленный вид, но парня выдавало дергающееся колено.
- Бриллиант - это перебор. Впечатление, будто меня могут ограбить в любой момент, - ответила я.
Трэв рассмеялся.
- Во-первых, никто не тронет тебя и гребаным пальцем. Во-вторых, это кольцо было создано для тебя. Я понял это, как только увидел его…
- Внимание, пассажиры рейса 2477, летящего в Лас-Вегас, мы ищем трех добровольцев на более поздний рейс. Мы предлагаем взамен путевку на год с момента вашего отлета.
Трэв посмотрел на меня.
- Нет.
- Спешишь куда-то? - спросил он с довольной улыбкой.
Я наклонилась и поцеловала его.
- Вообще-то, да. - Я потянулась и вытерла пальцем пятно сажи у него под носом, которое он не заметил в душе.
- Спасибо, детка, - он прижал меня к себе. Парень осмотрелся, приподняв подбородок, и его глаза засветились. Он был в очень хорошем настроении, последний раз я его таким видела, когда он выиграл наше пари. Это вызвало у меня улыбку. Чувствительная или нет, быть любимой очень приятно, и в тот момент я решила, что перестану чувствовать себя виноватой за это. Были вещи и похуже, чем найти свою родственную душу слишком рано. Да и “рано” - понятие относительное.
- Когда-то я обсуждал тебя с моей мамой, - сказал Трэвис, выглядывая в окно слева от нас. Было еще темно. Что бы там он ни видел, оно не было снаружи.
- Меня? А разве это не… невозможно?
- Не совсем. Это было в день ее смерти.
Во мне вспыхнул адреналин и пронзил все тело, до самых кончиков пальцев. Трэв никогда не обсуждал со мной свою маму. Я часто хотела спросить о ней, но затем вспоминала то тошнотворное чувство, преследующее меня всякий раз, как кто-то задавал вопросы о моей матери, и не решалась.
Он продолжил:
- Она сказала найти девушку, за которую стоило бы бороться. Ту, которая не станет легким призом.
Я почувствовала легкое смущение, размышляя, не значило ли это, что я была огромной занозой в заднице. Честно говоря, да, но смысл был не в том.
- Она сказала, чтобы я не переставал бороться, и я прислушался. Мама была права. - Парень сделал глубокий вдох, будто позволяя данной идее освоиться внутри себя.
Мысль о том, что Трэвис верил, будто я была той девушкой, о которой говорила его мать, что она одобрила бы меня, вызвала у меня небывалое смирение. Диана, умершая почти семнадцать лет назад, дала мне больше любви, чем собственная мать.
- Люблю твою маму, - сказала я, прислоняясь к груди Трэвиса.
Он посмотрел на меня и, после короткой паузы, поцеловал в голову. Я не видела его лица, но слышала по его голосу, насколько его это задело.
- Она бы тоже тебя полюбила. Без сомнений.
Женщина снова заговорила по радио:
- Внимание, пассажиры рейса 2477 в Лас-Вегас: скоро начнется посадка. Мы начнем с людей, нуждающихся в помощи в посадке и с маленькими детьми, затем зайдет первый класс и бизнес класс.
- Как насчет исключительно уставших? - Трэв встал. - Мне нужен гребаный “Ред Булл”. Может, стоило оставить наши билеты на завтра, как и планировалось?
Я приподняла бровь.
- У тебя проблемы с моей спешкой, чтобы стать миссис Мэддокс?
Он покачал головой, помогая мне встать.
- Вот уж нет. Я все еще в шоке, если хочешь знать. Просто не хочу, чтобы ты бежала впереди паровоза потому, что боишься передумать.
- Может, я боюсь, что ты передумаешь.
Трэв свел брови вместе и обнял меня.
- Ты же не всерьез? Ты должна знать, нет ничего, чего бы я хотел больше.
Я встала на носочки и чмокнула его в губы.
- Я всерьез думаю, что мы готовы сесть на самолет в Вегас и пожениться.
Трэвис сжал меня и радостно расцеловал от щеки до ключицы. Я хихикнула, когда он защекотал мою шею, и засмеялась еще громче, когда он оторвал меня от земли. Трэвис поцеловал меня в последний раз, прежде чем взять мою сумку с пола, отпустить меня и повести к очереди.
Мы показали наши билеты и прошли по коридору, держась за руки. Стюардессы посмотрели на нас один раз и понимающе улыбнулись. Трэвис прошел чуть дальше, чтобы дать мне сесть, положил нашу ручную кладь наверх и плюхнулся рядом.
- Нам, наверное, стоит поспать, но не уверен, что я смогу. Слишком возбужден.
- Ты только что говорил, что хочешь “Ред Булл”.
Он улыбнулся, и проявились его чудесные ямочки.
- Хватит слушать все, что я говорю. Скорее всего, мои слова будут лишены смысла последующие шесть месяцев, пока я буду пытаться переварить тот факт, что у меня есть все, чего я желал.