Скоро, они накинуться на нас, как хищники на долгожданную жертву.
- Ты же уничтожишь их? Правда? – сдерживая дрожь в голосе, спросила Шэннон.
Она отложила в сторону рюкзачок, в котором увлеченно копошилась.
- Как же мне это сделать? – пробурчала Джуди, с волнением смотря в бэкмонитор.
Она крепко держалась за руль, стараясь ехать максимально быстро и ровно. Тем временем, аварийный сигнал нашей машины, стал звучать все чаще и громче. На центральном бортовом мониторе появилась надпись «принудительное снижение скорости через…».
Не успели истечь те шесть секунд, что отмерил нам счетчик, как последовал сильный удар. На всех парах, в нас врезался один из мотоботов. Шэннон, тут же нырнула в свой рюкзак и достала из него небольшой ручной распылитель. Не теряя времени на раздумья и не ожидая одобрения, она решительно распахнула дверь. Увидев это, я схватил ее за цветастую кофту, пытаясь не дать девчонке вывалиться из машины на полном ходу.
- Шэннон! – громко и грозно крикнула Джуди, не отрывая рук от руля.
- Держи ровно – спокойно сказала девчонка.
Зацепившись ногами за коляску старика, она высунулась из машины, все еще несущейся на полной скорости. Джед следом за мной, схватил ее, посмотрев на дорогу обреченным взглядом. Сморщив лицо, он отвернулся, не сдержав слез.
- Эй Джед, сейчас я разберусь с ними – демонстративно ухмыльнулась Шэннон.
Она начала палить по колесам бота, что был в нескольких метрах от нас.
Удивительный ребенок. Таких не встретишь в школах Эстерленда. Она не цеплялась за жизнь, не носила золотых обручей и браслетов, лишь затертую до дыр цветастую кофточку. Крепко держа ее ногу, я снова увидел худенькие, истощенные ребра, выглянувшие из-под одежды. Все на ней – сшито из множества лоскутков, разных по форме и текстуре.
Уверенными выстрелами, Шэннон сумела вывести из строя мотобота.
- Эй Джед, дай блок с зарядами, он там у меня в сумке – подгоняя ладошкой, сказала малышка глядя на старика.
- Сейчас…, да, сейчас подожди немного…
Одной рукой, не отпуская Шэннон, Джед судорожно принялся перебирать содержимое ее сумки.
- Ну вот опять! Джед, потерпел бы… - шмыгая носиком, принюхиваясь к запаху, Шеннон снова забралась в машину.
Она выхватила у него свою сумку и достала заряды для распылителя.
В этот момент, наша скорость начала стремительно снижаться. С обеих сторон нас зажали два мотобота, угрожающе поблескивая угловатой, черной как сажа броней. Быстро оглядываясь по сторонам, я понимал - это только начало, приедут и другие.
Джуди резко надавила на тормоз, не став дожидаться когда машина остановится из-за протечки.
Оказавшись позади ботов, словно в невесомости, Джуди резко выпрыгнула из кресла, пробив передний экран. Она набросилась на ботов, пытающихся затормозить следом за нами. Оказавшись в заносе, практически друг на друге, они явно не ожидали такого разворота. Джуди повалила их на землю, лишив любой возможности перебалансировать положение. Я наблюдал, как она ловко расправилась с ними. Вырываясь и вопя, боты барахтались словно обезумившие, хотели избавиться от ее цепких рук, стреляя подряд во все стороны.
Шэннон замерла в тот момент. Уперевшись ногами в мое кресло, она направила ручной распылитель на дорогу, где Джуди добивала ботов. Малышка со страхом наблюдала за ней. Она была готова разрядить в ботов весь блок, но боялась задеть Джуди хотя бы одним зарядом.
Куда мы бежим – спрашивал я себя вновь и вновь. Вера в то, что жизнь даст этой девочке хоть что-то, кроме страданий, постепенно угасала. В то время как Джуди вырывала из ботов трубки питания, я взглянул на Джеда. Вжавшись в инвалидное кресло, он, как и прежде, смущался того, что в очередной раз не смог сдержаться, намочив штаны. Наверное, от страха и холода, которые преследовали его. Если то, что он говорил о страданиях правда, то я хотел знать лишь одно – может ли Бог страдать сам?
Способен ли он понять, на что обрек наши души, вынужденные блуждать во мраке бескрайних пучин времени?
Глава заключительная. В Древе познания.
На крохотном, аварийном мониторе, в самом низу под ногами, загорелась надпись: «Поломка в топливной магистрали устранена».
Джед посмотрел мне в глаза, словно говоря - «Не делай этого».
Вернувшись в патрульную машину, Джуди обнаружила меня, сидящего на переднем кресле, подключенного к дозаправочной трубке. Буквально за несколько секунд, прожорливые внутренности транспорта, изголодавшись, напились моей кровью.
Если бы у меня спросили – готов ли я отдать все, что у меня есть, ради любимой, я без колебаний ответил «да».
Как жаль что жизнь сложнее, чем просто выбор между «да» и «нет».
Машина выпила мою кровь так быстро, что я попросту не успел отключить трубку. Наполнившись топливом, она давала шанс выжить тем, кого я любил всем сердцем.
Куда они поедут сейчас - спрашивал я себя. Сбегут в никуда, подальше от обезумевшей массы, сводящей с ума все, что к ней прикасается?
Я видел лица Джуди и Шэннон. А так же Джеда, отрешенно отвернувшегося, смотрящего в окно. Я видел, как вдалеке надвигалась стена песчаной бури. Вместе с ней, множество машин и ботов неслись в нашу сторону.
Я чувствовал, как Она обратила свою взор. Украдкой, со стороны, вглядывается в мою душу. Джуди, говорила что-то. То мне, то Шэннон. Кажется, она успокаивала девочку. Я не понимал ни единого слова. Все, что мне оставалось, это открыть дверь и вывалится наружу, дав им шанс обрести свободу. Без меня, они смогут скрыться от Нее - я уверен в этом.
Последнее что я видел, это то, как патрульная машина с Джуди, Шэннон и писающимся под себя стариком, скрывается в песчаной буре. Она настигла нас, едва мы расстались.
Юная девочка. Кажется, ее имя Шеннон…, она била рукой в окно, смотря на меня, лежащего на дороге.
Было чувство, что на меня навалилась гигантская гора из всех моих сновидений. Буд-то я иду по краю бездонной пропасти, устремившейся куда-то вверх…
Потом, все ушло. Чувства угасли, вселилось понимание. Пожалуй, будет ложью, если скажу, что никогда не стремился к этому.
Смерть. Только после нее, узнаешь, кто ты есть. Надежда осталась там, рядом с телом, еще не остывшим, но жутко уставшим. Теперь, я застыл в Ее памяти. Навечно, пожалуй. Больше не осталось вопросов о том, кто Она – Богиня или заложница…
Красота Ее - ключ. В то же время и клетка. Слившись с оковами, с рождения удерживающими меня, не имея ни малейшей возможности сопротивляться, я чувствовал, что обречен вечно гореть внутри Ее страстного и бесконечно прекрасного сердца.
Эпилог
«Раньше люди считали, что в каждом человеке живет Дьявол. Но как оказалось,в день Обретения, все в точности наоборот»
Я был санитаром, политиком, грузчиком и писателем, путешественником и простой офисной крысой. Я сидел в тюрьме и лежал в психушке. Я любил. Был любим - не знаю. Моих детей давно нет рядом. Я забыл, как пахнут их волосы и выглядят улыбки. Тревожные звонки, доносящиеся от телефона, посреди гнетущей тишины, лишь трепят нервы, заставляя нехотя выходить из клетки. Просыпаться по утрам и снова начинать бесконечно долгий, мучительный день – извечное наказание. Хочу остаться самим собой, лежать и думать о том, как бы мне хотелось умереть сегодня. Если все сложится удачно, смогу убить хотя бы одного из тех, что вечно мучают меня.
В мире вокруг, одни нацисты убивают других нацистов. Так и у меня внутри, всю сознательную жизнь, кто-то хочет избавиться от всех сомнений, чуждых мыслей, взять все под свой контроль. Эгоисты не покидают меня и не оставят никогда. Я нужен им весь без остатка. При этом мне бесконечно одиноко. Именно это и сводит с ума, разрывая на части. Вечное одиночество. Более жестокого наказания и придумать нельзя…
*****
Сегодня я пришел в детский сад. Сборы на прогулку посреди зимы – вот истинное мучение. Если бы не воспиталка, смотрящая на нас сверху, я бы сам запихнул всех этих сопливых деток в их комбинезончики, ботиночки и затянул бы им шарфики, как можно туже. Нет, нет! Я люблю их, люблю я людей…, просто не уважаю, вот и все. А за что спрашивается? За их вечный крик? Особенно кто постарше. За глупые книжки с черными каракулями вместо мультиков? За утренники под уродский гимн или угрюмый тихий час, под сирены воздушных тревог? За все те радости, устроенные ими для меня? Про лохматых, обмазанных марганцовкой и тискающих свои поломанные игрушки я вообще молчу.